Роговой И. И.: "Завтра идем на ледник с ночевкой... "

«ЗАВТРА ИДЕМ НА ЛЕДНИК

С НОЧЕВКОЙ...» *

Первоначально цель этой статьи была более скромной: уточнить датировку писем В. С. Высоцкого к Л. В. Абрамовой летом 1966 года. Но для достаточно аргументированного (с запасом!) уточнения датировки понадобились довольно многочисленные свидетельства. В результате удалось поговорить с очень интересными людьми, и нам показалось целесообразным поделиться с читателями полученными сведениями. По нашему мнению, изложенные факты подтверждают высокую (фактически документальную) степень точности устных комментариев Высоцкого к собственным песням, а также дают основания для более точной датировки горных песен Высоцкого.

Летом 1966 года после завершения гастролей Театра на Таганке в Тбилиси и Сухуми В. С. Высоцкий оказался в Приэльбрусье на съемках фильма «Вертикаль», откуда отправил три письма своей жене, Л. В. Абрамовой. Эти письма неоднократно публиковались [1], датировка их во всех изданиях проводилась по почтовому штемпелю места отправления на конверте, поскольку Высоцкий, как правило, не ставил даты под своими письмами.

Во всех известных нам публикациях первое письмо, отправленное Высоцким со съемок «Вертикали», датируется 12 августа 1966 года. Сомнение в точности датировки появилось при первом прочтении. Насторожили фразы: «Съемки начнем с меня, дня через 3 <...> Мне, может быть, удастся выбраться в середине августа, дня на 2, а может, и нет...» [2]. Как-то странно звучит: середина августа совсем близко, лето на исходе, съемки еще не начинались, Высоцкий находится за две тысячи километров от Москвы, в горах, и уже планирует поездку в столицу в ближайшие дни.

События, о которых рассказывается в письме, начинаются со времени его вылета из Сухуми в Одессу. Помимо содержания письма, в нашем распоряжении есть несколько точных дат событий, случившихся в жизни Высоцкого в этот период, и воспоминания очевидцев, дополняющие имеющиеся в письме сведения, что позволило нам сделать собственную хронологическую оценку происходящего.

Начнем с определения ранней границы возможного прибытия Высоцкого в Приэльбрусье.

Известно, что в гастрольной поездке Театра на Таганке в Тбилиси и Сухуми в июне-июле 1966 года Высоцкого сопровождала его жена Людмила Владимировна Абрамова. Из письма видно, что они расстались в месте, находящемся в часе езды от аэропорта Сухуми. В письме не говорится, сколько времени прошло между окончанием гастролей и вылетом Высоцкого. Существует предположение, что супруги могли остаться на какой-то срок на побережье для отдыха, как это сделали некоторые коллеги Высоцкого по театру. Предположение весьма логичное — просто грех не воспользоваться такой возможностью. Это был бы фактически их первый совместный отдых: юг, море, курортная жизнь плюс телетрансляции матчей чемпионата мира по футболу в Англии, где весьма успешно выступала сборная СССР. Тем более существуют воспоминания Бориса Хмельницкого о том, что Высоцкий во время гастролей азартно смотрел все игры, болел «за наших» и даже участвовал в совместных усилиях актеров по некоторому сокращению продолжительности спектаклей, если они накладывались на время телетрансляции [3]. Кстати, в этом году матчи чемпионата мира по футболу транслировались по советскому телевидению впервые, и ажиотаж вокруг них был невероятный.

Однако Л. В. Абрамова на вопрос: «Сколько дней вы провели на море после окончания гастролей до вылета Высоцкого в Одессу?» — уверенно ответила: «Нисколько! Володя вылетел в Одессу при первой возможности. Его очень заинтересовали съемки в “Вертикали” — главным образом из-за песен, которые можно будет туда написать. А я торопилась в Москву к детям» [4].

По ее словам, письмо с приглашением на съемки в «Вертикали» пришло на московский адрес театра и было передано Высоцкому с оказией уже в Тбилиси. Он незамедлительно связался с Одесской киностудией (каким образом, Людмила Владимировна не помнит), уточнил детали предстоящей работы и сроки своего приезда. Можно представить, чем для него в те дни была эта неожиданно представившаяся возможность — написать много песен к фильму и самому спеть их с экрана для многомиллионной аудитории. К тому же, насколько нам известно, других предложений сниматься у Высоцкого этим летом не было.

Вероятно, и Одесса торопила Высоцкого с приездом: лето пошло на вторую половину, нужно успеть отснять горную натуру — альпинистский сезон на Кавказе фактически заканчивается в конце августа. Актерам до начала съемок предстояло пройти курс начальной альпинистской подготовки, а Высоцкий еще не появился на киностудии, не прошел пробы и вообще не сделал ни одного шага по хорошо ему известному пути утверждения актера на роль.

Итак, 17 июля Театр на Таганке завершает свои гастроли в Сухуми спектаклем «Десять дней, которые потрясли мир» [5]. Спектакль окончился в 22 часа 35 минут местного времени, Высоцкий играл в нем Керенского, и «первой возможностью» для него улететь в Одессу будем считать 18 июля. Из письма ясно, что в дорогу он отправился до полудня. Судя по количеству дел, которые он успел сделать в этот день, скорее всего — даже утром. События первых дней, последовавшие за вылетом из Сухуми, достаточно подробно излагаются в письме.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ (по нашему предположению, 18 июля) — около часа езды в автобусе до аэропорта Сухуми. Перелет Сухуми—Одесса. На такси до Одесской киностудии — там о Высоцком «знать не знают, кто, говорят, такой? Откуда? Зачем? Потом разобрались, извинились, сделали фото, послушали песни, заказали песни, рассказали про сценарий и повезли в гостиницу. Номеров нет. В ресторане говорят: русских не кормим. Лег спать голодным в номере у режиссеров. Режиссеры молодые, из ВГИКа, неопытные режиссеры, но приятные ребята, фамилии режиссеров: Дуров и Говорухин. Фильм про альпинистов, плохой сценарий, но можно много песен...».

ВТОРОЙ ДЕНЬ (19 июля) — Высоцкий на киностудии в Одессе, читает сценарий фильма «Короткие встречи». «Хороший сценарий, хорошая роль, главная, и опять в бороде (фотография оттуда), сделали кинопробу, дали за нее денег. Посмотрели: хорошо я сыграл, хорошо выглядел...»«Вертикали» и в «Коротких встречах». «Можно было отказаться от альпиниста, но жалко песен и места съемок...».

Событий для одного дня вполне достаточно, если учесть время на проявку пленки, печатание и проявку позитива и пр., но можно допустить (в письме этот момент точно не оговаривается), что вечером того же дня Высоцкий со спутниками сел в самолет и вылетел из Одессы в Краснодар.

ТРЕТИЙ ДЕНЬ (20 июля) — Из Краснодара — «...в МинВоды на такси, а еще оттуда — в горы, на Кавказ, в ущелье Баксан, под Эльбрус (я пропустил ночь мытарств в аэропорту [6] в Краснодаре, пропустил мат в сторону злой и гнусной дирекции нашей, пропустил свою работу в качестве администратора, как я доставал номера в аэро-портовской гостинице, а потом до МинВод — это 500 километров...».

После «ночи мытарств» — завтрак, 6—7 часов в такси до Минеральных Вод, и еще около 150 километров дороги в Приэльбрусье, где в гостинице «Иткол» находилась основная база киноэкспедиции. Короче говоря, самая ранняя дата приезда Высоцкого в «Иткол» — вторая половина дня 20 июля, ближе к вечеру.

Приехать на день-два позже он мог (если задержался в Сухуми или в Одессе чуть дольше, чем мы предполагаем), но оказаться в Приэльбрусье раньше исхода дня 20 июля — не мог физически.

Далее в письме четкая последовательность в изложении событий уступает место рассказам о горных впечатлениях, о первых шагах в освоении азов альпинизма.

Помимо сведений, содержащихся в письме, Высоцкий неоднократно рассказывал об этом в своих выступлениях: «Недели три мы тренировались, лазали по скалам, ходили на ледовые занятия. Нас учили ходить в связках, пользоваться ледорубом, выбираться из ледовых трещин, — чтобы мы приобрели хоть какие-то альпинистские навыки, чтобы кино было более-менее правдоподобным...» [7].

Вспоминает Леонид Филиппович Елисеев, ответственный за альпинистскую подготовку и технику безопасности при съемках фильма «Вертикаль»: «Актеры приезжали на съемки не одновременно. Володя приехал где-то в середине июля и сразу включился в тренировки. Для каждого актера применялась индивидуальная программа тренировок, в зависимости от его физических и волевых качеств. Отличия от методики обучения альпинистов первого этапа подготовки заключались в том, что мы все-таки “натаскивали” актеров на более сложных маршрутах <...> Володе Высоцкому по сюжету картины не надо было заниматься скальной техникой <...> но он наравне со всеми принимал участие в занятиях...» [8].

Методика обучения начинающих альпинистов (по терминологии Л. Ф. Елисеева — альпинистов первого этапа подготовки) была в те годы детально разработана, тщательно регламентирована и применялась во всех альплагерях СССР в обязательном порядке. По собственному скромному альпинистскому опыту я знаю, что эта методика рассчитана на достаточно хорошо физически подготовленного человека. Для нормального — без блата — получения путевки в альплагерь начинающий альпинист должен был тренироваться в секции по месту жительства и перед началом сезона сдать не очень простые нормативы по физической подготовке.

Далее. Нормальная длительность обучения начинающего альпиниста — двадцать дней. В учебной части любого альплагеря есть свой календарный план занятий, обязательный для исполнения. Каждый день расписан до мелочей: день заезда, медосмотр, разбивка по отделениям, получение и подгонка альпинистского снаряжения, вводные лекции-беседы об опасностях и правилах поведения в горах. Занятия с веревкой: способы страховки и самостраховки, — учат основательно, на этом в прямом смысле держится жизнь альпиниста.

Несколько первых дней пребывания в горах уходят на акклиматизацию — физические нагрузки на этом этапе тщательно дозируются и увеличиваются постепенно. В программу подготовки входит обучение новичков передвижению по различным видам горного рельефа: по тропе, по травянистому склону, по скальному рельефу (три-четыре дня лазанья по скалам нарастающей сложности), передвижение по крупной и мелкой каменной осыпи — всем этим премудростям новичку предстоит обучиться до начала ледовых занятий.

Занятия по ледовой технике проводятся обычно на нижней части ледника, пригодной для этих целей (нижняя граница кавказских ледников находится на высоте около 2500 метров). Занятия по снежной технике проводятся еще выше: только там в июле можно найти снег в нужном состоянии. Пеший подъем на ледник требует больших физических усилий и некоторых навыков. Поэтому ледовые занятия проводятся, как правило, на восьмой-девятый день после приезда новичка в горы. Затем следуют «снежные» занятия, двухдневный перевальный поход с ночевкой и зачетное восхождение на вершину по маршруту «1Б» категории трудности. (Любознательного читателя отсылаем к повести В. Солоухина «Прекрасная Адыгене», где он щедро делится своими впечатлениями от прохождения курса начинающего альпиниста.)

Обучением актеров руководили мастера спорта СССР по альпинизму Мария Фроловна Готовцева и Анатолий Федорович Сысоев, они применили эту методику и в данном случае — разве что с несколько большей осторожностью, поскольку им предстояло работать с людьми, достаточно случайно оказавшимися в горах и с не вполне ясной физической подготовленностью.

Вспоминает М. Ф. Готовцева: «Начальный курс мы провели по полной программе, по всем правилам обучения альпинистов-новичков. Был детальный учебный план, специально для них составленный, как и полагалось в те годы.

Познакомились с актерами. Кратко объяснили, чему и как будем их учить. Ответили на вопросы. Выдали им полное альпинистское снаряжение: ледоруб, ботинки с триконями, кошки, пояс альпиниста, грудную обвязку, репшнур — все, что положено. Провели медосмотр — в медпункте альплагеря “Баксан”. Показали, как обращаться с веревкой, научили вязать основные альпинистские узлы. В общем, вели обычное обучение, но по несколько ускоренной программе: нужно было быстрее подготовить их к съемкам, к жизни в лагере киноэкспедиции на Шхельдинском леднике.

Скальные занятия мы проводили на двух участках неподалеку от альплагеря “Баксан”. Первый участок, за речкой Юсеньги, — специально для новичков: скалы там попроще, маршруты покороче. На втором участке — напротив и чуть выше альплагеря — скалы посложнее. Все там лазали, даже Говорухин.

» [9].

Вспоминает А. Ф. Сысоев: «В альплагерь “Баксан” я приехал в июле, в конце 1-й альпинистской смены [10]. Начали подъезжать актеры. На первом нашем занятии присутствовали только трое: Кошелева, Лужина, Высоцкий. Помню, сидели мы на горном склоне рядом с гостиницей “Иткол”, на травке; показывал я им, как надо обращаться с альпинистской веревкой, как вязать основные узлы, что-то рассказывал. Запомнилось, что по ходу занятия Высоцкий задавал очень много вопросов: почему альпинисты в своей практике не используют морские узлы, почему так, почему не так?.. На следующих занятиях присутствовали уже все шестеро — подъехали Фадеев, Воропаев, Кульбуш.

Скальные занятия мы с ними проводили на тех же участках, где обычно занимались в те годы с новичками альплагеря “Баксан”. Программа занятий была несколько укороченной: занимались мы на скалах не пять дней, как обычно, а три. После этого состоялся экзамен по скальной технике. Сдавали его все актеры, а принимали Дуров, Говорухин, Елисеев и кто-то еще из альпинистского руководства.

После экзамена мы повели своих учеников на два дня на ледник Кашкаташ — для выполнения программы ледово-снежных занятий. Весь путь до ледника мы прошли пешком — это около пятнадцати километров от гостиницы “Иткол”. Все несли на себе: палатки, продукты, снаряжение. Мы с Машей Готовцевой рассматривали этот поход, с одной стороны, как дополнительную акклиматизацию; с другой — хотели, чтобы актеры на своей, так сказать, шкуре хоть немного прочувствовали, что такое альпинизм. В этом плане никакой лишней “жалости” к нашим подопечным мы не испытывали и скидок на их “актерское происхождение” в процессе обучения не делали...» [11].

А что еще можно извлечь непосредственно из текста самого письма относительно длительности и последовательности событий, происходящих с Высоцким в эти дни?

Из письма можно сразу выделить еще три дня. На этот раз они четко привязаны к дате его написания:

ДЕНЬ НАКАНУНЕ НАПИСАНИЯ ПИСЬМА: «Вчера, правда после настоятельных просьб его (Ария Михайловича Беляева. — И. Р.), я устроил у него вечер своей [12] самодеятельной песни. Были какие-то студенты, еще кто-то, и даже один жюль-верновский персонаж с бородкой капитана Немо. Арий был в восторге, он, по-моему, обалдел, просил повторить...».

ДЕНЬ НАПИСАНИЯ ПИСЬМА: «Мы проходим акклиматизацию, лазим по скалам. Если бы ты, лапа, увидела, по какой я сегодня прошел отвесной и гладкой стене, ты бы, наверное, про меня хорошо подумала...».

Как говорилось выше, новичка сразу на «отвесную и гладкую стену» не пошлют. Видно, что процесс обучения идет полным ходом, в соответствии с программой. Уже осваивают технику передвижения по скальному рельефу.

ДЕНЬ ЗАВТРАШНИЙ относительно написания письма. Высоцкий пишет о нем: «Завтра идем на ледник с ночевкой — привыкать!..».

Значит, день написания письма был заключительным днем скальных занятий. Таким образом, количество дней, проведенных Высоцким в горах, приближается к тем семи-десяти дням, о которых упоминала М. Ф. Готовцева.

Еще из того же письма: «Я раньше думал, как, наверное, почти все, кто здесь не бывал: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. Теперь для меня это — глупый каламбур, не больше. Пойдет он в гору, умный, и по самому трудному маршруту пойдет. И большинство альпинистов — люди умные...

А мыслей в связи с этим новым, чего я совсем не знал и даже не подозревал, очень много. Вероятно, поэтому и песни не выходят <...> нужно или не знать, или знать так, чтобы это стало обыденным, само собой разумеющимся, а это трудно <...> Это меня удручает. Впрочем, все равно попробую, может, что и получится...».

Невозможно, конечно, узнать, сколько дней ушло у А. М. Беляева на «настоятельные просьбы» и какой срок потребовался Высоцкому, чтобы получить и осмыслить новую для него информацию, изменить свое мнение о народной пословице и успеть «удручиться», что заказанные для фильма песни «пока не выходят». (Хотя в письме он приводит «заготовку комедийной песни» — будущую «Скалолазку».) Но, на наш взгляд, это дополнительные аргументы в пользу достаточно долгого пребывания Высоцкого в горах к моменту написания письма.

По нашему мнению, фраза о предстоящем походе на ледник с ночевкой — ключевое место письма, позволяющее произвести точную датировку его написания. Из рассказов М. Го-товцевой и А. Сысоева следует, что после завершения скальных занятий они повели своих подопечных на ледник Кашкаташ для проведения снежных и ледовых занятий. Причем именно на два дня с одной ночевкой — то есть речь идет о тех же самых обстоятельствах, о которых упоминает Высоцкий в письме. Может быть, это случайное совпадение? Может, таких походов на ледник было несколько?

Нет, один, утверждает М. Ф. Готовцева: «Пришли под ледник Кашкаташ. Поставили палатки чуть дальше альплагеря “Джан-Туган” — на “кошах”, где раньше ночевали местные пастухи. Там лес, зеленая трава. Переоделись и пошли вверх —на ледник. Провели первый день занятий, ходили на кошках в разных ракурсах. Был интересный момент: Лариса Лужина неправильно поставила ногу (слишком слабо вбила зубья кошки в лед) и грохнулась в трещину. Было много шуму, но все обошлось нормально — ни ушибов, ничего.

Спустились к своим палаткам, приготовили обед. К вечеру около нас началось какое-то непонятное движение: вверх одна за одной пошли группы альпинистов. Мы недоумеваем: в чем дело? Я увидела знакомых ребят, подошла к ним:

— Что случилось?

— Сами не знаем. Что-то произошло на Пике Вольной Испании. Приказали подняться к Рыжим Камням [13] и ждать команды.

Переночевали. Утром поднялись, позавтракали и снова пошли на Кашкаташ — продолжать занятия по своей программе. Сначала доработали на льду то, что не доделали вчера, потом пошли выше — на снежные занятия. Поднимались по крутой тропе на морене ледника, через какое-то время все наши “ученики” буквально полегли трупами: “Все! Больше идти не можем!..”.

Отдохнули минут 10—15, мимо нас поднимается группа Виктора Некрасова, знаменитого альпиниста из ЦСКА. Я его спрашиваю:

— Витя, что случилось?

— Живлюк погиб.

Пришли мы к Рыжим Камням. Там собралось много альпинистов, идут спасработы, уже забросили под Вольную Испанию тросовое снаряжение и все необходимое. Много разговоров... Мы посидели, послушали. Посмотрели на маршрут, которым шли альпинисты из ЦСКА, — с этого места Вольную Испанию видно хорошо...

Получилось так, что мне пришлось уйти со спасателями наверх, а с ребятами остался Толя Сысоев. Они завершили снежные занятия, спустились в лагерь и ушли домой, в “Иткол”. Больше нам на Кашкаташе делать было нечего... Дальнейшую “шлифовку” их снежно-ледовой техники мы намеревались проводить на Шхельдинском леднике во время съемок — и снега и льда там навалом.

Потом мы сводили своих подопечных на зачетное восхождение на вершину Большой Когутай. Погода была хорошая, вышли мы в пять утра, в шесть вечера вернулись в “Иткол”. Володя с нами не ходил, он сказал:

— Я воздержусь пока. Буду писать песни.

И действительно, дня три он сидел у себя в номере, выходил только в столовую. Поест — и снова к себе...».

О походе на Кашкаташ рассказывает А. Ф. Сысоев: «Из гостиницы “Иткол” мы вышли утром. К обеду разбили лагерь под ледником Кашкаташ, на обычном месте. Поставили две или три палатки. В этот день занятий не проводили — отдыхали после долгого пешего перехода. У артистов был вечер воспоминаний: ребята попросили Ларису Лужину рассказать о своих заграничных поездках — тогда это было редкостью. Что-то рассказала Рита Кошелева...

помощью ледоруба: как надо перевернуться на живот, как “зарубаться”... Потом провели снежные занятия. Закончили, собрались спускаться вниз — вдруг сверху кто-то бежит по тропе и кричит:

— Нужны спасатели!

Расспросили, что случилось. Узнали о несчастном случае на стене Пика Вольной Испании. Мы с Машей Готовцевой стали обсуждать ситуацию. Идти нам всей группой вверх не было смысла: наши ученики не были подготовлены ко всему, что могло от них потребоваться на спасработах. Тропа к Вольной Испании идет по закрытому леднику — все может случиться. Рисковать мы не имели права.

Я говорю:

— Маша, давай разделимся. Ты пойдешь с желающими на спасработы, а я поведу остальных вниз, в лагерь.

Так и порешили: Высоцкий и кто-то еще из актеров — скорее всего, Фадеев, — остались с Машей, а остальные пошли со мной в лагерь. Ближе к вечеру Высоцкий и Фадеев присоединились к нам. По-моему, они помогли спуститься вниз кому-то из пострадавших альпинистов...».

Как известно, установление точной картины событий по воспоминаниям очевидцев — дело достаточно сложное. В данном случае речь идет о событиях тридцатилетней давности, поэтому вполне естественно, что отдельные детали похода на Кашкаташ запечатлелись в памяти М. Ф. Готовцевой и А. Ф. Сысоева по-разному. Сколько было в их жизни и подобных тренировочных занятий, и спасательных работ...

А вот что рассказывал сам Высоцкий о тех же событиях почти на всех своих выступлениях 1966—1967 годов:

«Песню “Здесь вам не равнина” я написал после того, как почти на наших глазах потерпела бедствие группа альпинистов: мы были очень близко от того места, где это случилось. На меня это произвело большое впечатление, как-то очень коснулось: смерть прошла рядом...

Пятерка альпинистов ЦСКА во главе с майором Живлюком, очень известным альпинистом, шла на штурм Пика Вольной Испании <...> Их накрыло камнями — Живлюка насмерть, остальных ранило. Двое пошли за помощью, а двое остались рядом стоять на маленьком карнизике в тридцать сантиметров шириной, чтобы помочь спустить своего погибшего друга.

Мы в это время занимались на леднике Кашкаташ, рядом с которым начинается подъем на Пик Вольной Испании. Сверху бежит какой-то запыхавшийся человек: “Ребята, снимайтесь с занятий! Потерпела бедствие группа, нужно помочь спустить раненых”. Мы побежали вверх, хотя сами еще еле ходили и нас самих в случае чего надо бы спасать, — но были ближе всех к подножию пика, где все это произошло, и больше никого там под рукой не было. Помогали этим двум раненым спускаться по морене. У одного из них было что-то с позвоночником, у другого, как потом выяснилось, — трещина бедра. Они узнали, что мы новички, ничего нам не сказали и весь трудный участок пути шли сами, шутили и только чуть-чуть опирались на нас. Только потом, когда вышли на ровный участок, силы их покинули, и они разрешили нам себя нести. Я разговаривал с этими ребятами<...>

Мне довелось такое видеть впервые в жизни...» [14].

В первом письме Высоцкого нет ни слова о гибели Г. Живлюка. В нем есть описания горного пейзажа и последние местные новости: «Рядом горы в снегу, погода меняется непрерывно, рядом шумит река (в ней недавно 3-е утонули, хотели покупаться, а там скорость бешеная, и камни летят громадные, так они, сердешные, и сгинули)...».

Представляется невероятным, чтобы, отдельным пунктом сообщая жене о трех утонувших беднягах как о событии, достойном упоминания, Высоцкий ни словом не упомянул о трагедии на Вольной Испании. По нашему мнению, само это обстоятельство служит убедительным доказательством, что письмо было написано до этих событий.

Из текста второго письма следует, что между первым и вторым письмом супруги успели поговорить по телефону. Возможно, в этом разговоре было что-то сказано о последних событиях. К тому же второе письмо носит совершенно иной характер, нежели первое: большую его часть занимают чисто личные, семейные проблемы (особенно с учетом купюр, сделанных Людмилой Владимировной в тексте при публикации письма).

Перечислим еще раз основные вехи наших рассуждений:

1. Высоцкий не мог оказаться в Приэльбрусье раньше исхода дня 20 июля 1966 года.

2. Тренировочный поход на ледник Кашкаташ мог состояться через семь-десять дней после приезда Высоцкого в горы (с нескольких независимых точек зрения).

4. Первое письмо Высоцкого из Приэльбрусья было написано накануне выхода на ледник.

Окончательную ясность в этот вопрос внесла Нина Александровна Живлюк, вдова альпиниста, сообщив нам дату его гибели — 30 июля 1966 года.

Ту же дату назвали Валентин Иванович Логвинов и Аскольд Васильевич Битный, члены команды ЦСКА, совершавшей восхождение на Пик Вольной Испании.

Вспоминает В. И. Логвинов: «... Юра погиб 30 июля, часов в 17–18 — более точное время я затрудняюсь назвать. Мы дали красную ракету, а несколько позже связались с группой альпинистов, спускавшейся по леднику мимо Вольной Испании: прокричали им о случившемся.

31 июля они оба в сопровождении врача команды Игоря Горячева отправились вниз. А мы с Юрой Гавриковым остались на стене ждать спасателей...» [15].

Вспоминает А. В. Битный: «Как выяснилось позже, у меня и у Демченко были трещины костей на голенях ног, но со стены Вольной Испании мы с ним, с помощью Горячева, спустились самостоятельно. На леднике нас подхватили спасатели. Меня, например, ребята посадили в рюкзак — есть в альпинизме такой способ транспортировки пострадавших — и быстро понесли вниз.

Я не помню всех, кто меня нес — там было достаточно много людей. Потом мне говорили, что между ними были ребята из съемочной группы “Вертикали”, но в сознании у меня это не зафиксировалось. Не до того мне тогда было, не о том думал...» [16]. Следовательно, первое письмо было написано Высоцким 29 июля, накануне выхода на ледник. Именно его конверт оказался утерянным, а само письмо за годы хранения перекочевало в конверт от 12 августа. Этим числом, видимо, надлежит датировать второе письмо (конверт которого в настоящее время считается не сохранившимся), что вполне соответствует его содержанию.

Наконец, в подтверждение сказанного приведем следующие соображения.

Между первым и вторым письмом прошло относительно немного времени: съемки еще не начались, актеры по-прежнему живут в гостинице «Иткол».

29 июля. Летом 1966 года письмо в Москву, отправленное авиапочтой из Приэльбрусья (судя по почтовым штемпелям отправки и получения на третьем письме), шло в один конец четыре-пять дней. Таким образом, данный обмен письмами между супругами вполне укладывается в интервал времени 29 июля — 12 августа, даже с учетом того обстоятельства, что второе письмо писалось Высоцким «несколько дней» (в три приема, если говорить более точно), и начальной датой его написания следует считать 10—11 августа.

Последний абзац второго письма (начиная со слов: «А сейчас мы на 3 дня летим на ледник...»«12 августа» написаны чернилами одного цвета — фиолетового. Кстати, цвет чернил, которыми написано первое письмо, — зеленый.

***

ГКЦМ В. С. Высоцкого извещает читателей о том, что его сотрудники А. Крылов и И. Роговой, благодарность которым принесена В. Перевозчиковым в публикации книги «Правда смертного часа» в ежемесячнике «Совершенно секретно» (1996. № 12; одна из фамилий искажена редакцией), не имеют касательства к подготовке этой книги. Ими действительно оказывалась помощь Перевозчикову в сборе и обработке материалов о жизни В. Высоцкого, но для других его работ. Более того, он знал о негативном отношении указанных лиц к возможной публикации книги, как к крайне некорректной по отношению к родителям Владимира Семеновича, а также по иным причинам, в том числе морально-этического характера, понятным, на наш взгляд, без объяснений.

Примечания

[1] «Влюблен. В тебя. Высоцкий» / Публ. и коммент. Л. Абрамовой и Е. Канчукова. // Лит. обозрение. 1990. № 7. С. 76—78; Факты его биографии: Людмила Абрамова о Владимире Высоцком / Интервью и сост. В. Перевозчикова; Примеч. Л. Абрамовой. М., 1991. С. 80—85; Высоцкий В. Собрание сочинений: В 7 т. / Сост. С. Жильцов: [По автографам РГАЛИ]. Вельтон, 1994; [1996 — переизд.]. Т. 6. С. 360—370.

[2] В данной работе все цитаты из писем (курсивом) — по первой публикации Е. Канчукова (см. также сноску 12).

«Мой финиш — горизонт...» / Материал подготовил А. Горбунов // Спортив. игры. 1987. № 1. С. 30.

[4] Интервью с Абрамовой Л. В. (фонд ГКЦМ, № КП 3457/1).

[5] Табель учета занятости Театра на Таганке (РГАЛИ, ф. 2485, оп. 2, ед. хр. 897, л. 31—32).

[6] Здесь и далее в статье выделено нами. — И. Р.

[7] Высоцкий В.

[8] Высоцкий В. Четыре четверти пути. М., 1988. С. 27.

[9] Здесь и далее: интервью с Готовцевой М. Ф. (фонд ГКЦМ, № КП 3489/11).

[10] По-видимому, Сысоев приехал в а/л «Баксан» в конце 2-й смены (по записям в альпинистской книжке Готовцевой, в 1966 году 1-я смена длилась с 10-го по 30 июня, 2-я смена — с 1-го по 20 июля).

[12] В публикациях В. Перевозчикова и С. Жильцова вместо выделенных слов напечатано слово концерт. Кроме того, во всех публикациях комментарии повторяются дословно, что свидетельствует о том, что последующие публикации восходят к первой.

[13] Рыжими Камнями альпинисты называют место ночевок на леднике Кашкаташ, откуда фактически начинаются маршруты на многие вершины этого района.

— для наших целей в данном случае он вполне уместен.

[15] Интервью с Логвиновым В. И. (фонд ГКЦМ, № КП 3491/4).

[16] Интервью с Битным А. В. (фонд ГКЦМ, № КП 3491/9).

Раздел сайта: