САМИЗДАТ ,ТАМИЗДАТ, ГОСИЗДАТ
И ТАК ДАЛЕЕ
В газете «Советская культура» недавно появилась статья Игоря Дьякова «Он не мыслил себя без России» с подзаголовком «О спекуляциях вокруг творчества Высоцкого». Автор статьи с горячностью доказывает, что творчество Высоцкого принадлежит к официальной советской культуре , как бы ни старались «зарубежные доброхоты» это творчество изврат ить и присвоить. Эта статья, сама по себе довольно ординарная, н е выходя щая за рамки знакомы х стандартов, на водит на известные размышления.
«Нерв», выпущенному в Советском Союзе. Рождест венский писал: «Когда его пробовали на излом, то Высоцкий, оставаясь самим собой, разговарив ал жёстко и однозначно: родину свою в обиду не давал никому». Втор я Рождествен скому, Игорь Дьяков развивает э ту, я бы сказал, несколько сентимент альную тему: «Выс оцкий ос тро пон имал, что его место на Родине, и только на Родине. Р едкий, д раг оценный дар — жгучая органическая потребность заступиться за отечество, разить его врагов — от изощрённого антисоветчика до обнаглевшег о барыги, от закордонного клеветника до доморощенного демагога — этот дар был и его даром...»
Поневоле возникает образ хруп кой, трепетной и обиженной с верхдер жавы, которую бдительно охраняет от врагов современный Карацупа — Высоцкий...
Короч е говоря, автор с татьи доказывает, чт о Высоцкий был абсолютно «наш», советский человек, да ещё и самым тесным образом связанный с эпохой ускорения и перестройки: «Сегодня авторы статей, фельетонов, очерков, рас сказов, поэм руководств уются абсолютно теми же мотив ами, которые служили и мпул ьсом и для творчества Высоцкого...»
По статье Дьякова рассеяны также философические отступления , почему-то тяготеющие к стихотворной форме: «Качество поэзии зависит только от сердца поэта, но никак не от отражаемого в стихах предмета» . А уж в конце статьи Дьяков склоняется прямо-таки к былинному речитативу: «В его песнях — громадная позитивная энергия. Что даёт она? Силу. Какого рода сил у? Исконную силу от земли. А для чего годится эта сила-силища? А для того, чтобы мы никогда не забывали о своей человеческой сути, о Родине...» И так далее.
Убожество стиля — личная проблема Игоря Дьякова , и по этому поводу я ничего не могу сказать. У меня также нет возражений относительно главных тезисов его статьи: Высоцкий действительно был патриотом своего отечества, его талант и в самом деле был народен, и в его песнях несомненно содержится громадная энергия. Согласен.
обернуть в свою пользу, силы, которые издают на Западе какие-то двухтомники с нехоро шими комментариями, какие-то пластинки и кассеты. Подводя итог всем этим туманным жалобам и сетовани ям , Дьяков указывает: «Имя Высоцкого попа ло в мельницу антисоветской пропаганды».
По роду своих зан ятий (я имею в виду не а нтисоветскую пропаганду, а русск ую культуру) мне более или менее знакомо всё, что издано на Западе в связи с Высоцким: двухтомник стихов и песен, кассеты, пластинки. Что касается опубликованных на Западе текстов, то они дословно и буквально воспроизведены с магнитофонных записей Высоцкого, кассеты и пластинки представляют собой технически усовершенствованные копии всё тех же записей, так что ни о каком искажении, извращении и надругательстве не может быть и речи. Если же говорить о комментариях, упомянутых Игорем Дьяковым, то они как раз почти совершенно отсутствуют, о чём я искренне сожалею, потому что многообразное и разнородное творческое наследие Высоцкого, как и любого другого крупного художника, да ещё и, увы, покойного, должно быть самым серьёзным образом прокомментировано, и чем скорее начнётся эта работа, тем лучше.
В общем, жалобы Игоря Дьякова представляются мне необоснованными, в целом же его статья своевременна и полезна, ибо помимо воли автора наводит на интересные размышления. Что получается? При жизни Высоцкий , пользуясь всенародно й (если не мировой) известностью, записал в Союзе три или четыре миниатюрные грампластинки в основном с обтекаемыми песнями из кинофильмов, а после смерти у него вышла средних размеров книжка «Нерв», тщательно отутюженная цензурой. При этом бесчисленные неофициальные записи Высоцкого в миллионах копий циркулировали по стране и, естественно, попадали на Запад , где присоединились к записям, сделанным во время зарубежных выступлений Высоцкого — в Париже, в Нью-Йорке и в Торонто. Таким образом, на Западе опубликован (я говорю сейчас о печатных текстах) более или менее полный Высоцкий (около тысячи стихотворений и песен) , а в Союзе — примерно десятая часть его наследия, да и та представлена выборочно и тенденциозно.
Следует отметить, что и советское единственное издание, и западные пуб ликации имеют, как свои достоинства, так и специфические недостатки, связанные с особенностями работы. Советские издатели имеют доступ к архивам, располагают научными возможностями, весьма квалифицированными, про фессиональными кадрами и неогр аниченными (гос ударственными) средствами, а западные — творческой свободой и энтузиазмом. Западные издатели, используя свои преимущества, стремятся зафиксировать в максимальном объёме и с возможной полнотой всё, что было сделано Высоцким, а советские издатели рано или поздно, когда культурные власти дадут им такую возможность, тщательно подготовят книги В ысоцкого с выверенными точными текстами и документированными комментариями, что в случае с Высоцким очень важно, ибо песни свои он исполнял в бесчисленных вариантах и разночтениях. Более того, я даже позволю себе выразить уверенность, что идеальное издание Высоцкого возможно лишь на родине, весь вопрос в том, когда это случится. И тут же хочу добавить, что газетные выступления, подобные статье Игоря Дьякова, независимо от воли и желаний автора приближают э тот момент.
Поясню, что я хочу сказать. С самого что ни на есть семнадцатого года русская культура разделилась на три потока, которые можно обозначить как ГОСИЗДАТ, САМИЗДАТ и ТАМИЗДАТ, то есть, официальная культура, неофициальная культура и культура Зарубежья. В разное время интенсивность этих потоков то нарастала, то убывала, но тем не менее, вот уже почти семьдесят лет эти потоки странным и причудливым образом связаны между собой, обогащают друг друга , испытывают взаимные тяготения и отталкивания, подвергаются взаимной критике, так или иначе конкурируют между собой. В Нью-Йорке , скажем, начинает выходить в 80-е годы пятитомник Цветаевой, советские культурные власти принимают решение «выбить оружие из рук идеологических противников» и выпускают своё собрание Цветаевой, менее полное, но выполненное на более высоком полиграфическом и научном уровне, что связано с преимуществом в филологических возможностях, средствах и кадрах. То же самое с некоторыми вариациями и дополнениями можно сказать обо все х «спорных» классиках двадцатого века — Бунине, Хлебникове, Булгакове, Платонове, Зощенко и так далее. Даже в советские издания Максима Горького вносятся легкие коррективы, связанные с публикацией его запрещённых статей — на Западе.
— ГОСИЗДАТ, САМИЗДАТ и ТАМИЗДАТ сольются в единую культуру, которую можно будет обо значить единственным эпитетом — русская.
1987. 24 апреля — 1 мая. С. 16