УДК 882
©Ж. В. Грачёва
(Воронеж)
О В. Высоцком, русской пассионарности
и генетике альтруизма
Не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот.
В. Высоцкий
«Я памятник себе воздвиг...» — мог бы сегодня с удивлением произнести В. Высоцкий, рассматривая собственные воплощения в бронзе и камне. А их немало. Это, прежде всего, столичные памятники: на Ваганьковском кладбище (А. Рукавишников), на Страстном бульваре у Петровских ворот (Г. Распопов), во внутреннем дворике театра на Таганке (Г. Распопов), в московском Музее скульптуры (Л. Берлин), перед входом в центр Церетели (З. Церетели), на территории церкви Иверской Божьей Матери (А. Красулина и Д. Шаховской). Однако желание «поселить» Высоцкого рядом с собой, в пространстве собственного города, отличает не только жителей столицы. И в этом с ним не сравнится никто из современных ему поэтов. Сегодня монументальное шествие В. Высоцкого может быть сопоставимо даже с Пушкиным (заметим, что для барда этот триумфальный путь лишь начался).
Так, памятники В. Высоцкому поставлены в Екатеринбурге (А. Сильницкий), Новосибирске (А. Таратынов), Самаре (М. Шемякин), Барнауле (Н. Звонков), Мариуполе (здесь памятники воздвигали дважды: 20 января 1998, авторы Е. В. Харабет и Ю. И. Балдин, и 7 января 2003, авторы Владимир и Игорь Жигулины), в Мелитополе Запорожской области, Воронеже (М. Дикунов), Калининграде, Набережных Челнах, Дубне. Осенью 2004 г. памятник поэту появился в столице Черногории — Подгорице. Символичный мемориальный столб-памятник с надписью «Владимир Высоцкий. Место встречи изменить нельзя» возвышается на границе России с Китаем. Предполагается установление памятников поэту в Киеве, Харькове, Северодонецке. Список городов представляется открытым [1].
Важно, что, как правило, открытие памятника Высоцкому становится не просто событием, а превращается в массовое действо. Журналисты пишут об этом так: «25 января — день рождения Владимира Высоцкого. И ровно полгода назад в Новосибирске появился памятник поэту. Что творилось в тот день на площади перед театром “Глобус”, не поддается описанию»; или «5 февраля в Екатеринбурге появилось место, паломничество к которому гарантировано. У входа в бизнес-центр “Антей” была открыта городская скульптура, изображающая Владимира Высоцкого и Марину Влади» [2].
Настойчивое желание визуализировать образ поэта на первый взгляд не удивляет и воспринимается как естественный процесс. Объяснение простое — любят. Однако далеко не все русские поэты (тоже любимые!) были так выделены, и никто из современников В. Высоцкого не удостаивался такой участи-чести (ни из ныне живущих, ни из ушедших). Возникает вопрос: почему так? В чем причина массовой мемориализации поэта? Поиску ответа на этот вопрос посвящена данная статья.
Тезис первый. В. Высоцкий как российский пассионарий помог этносу вернуться на естественный позитивный для него путь исторического развития.
Концепция пассионарности была создана этнографом Львом Николаевичем Гумилёвым [3] (в какой-то мере, пассионарность есть частное проявление того, что В. И. Вернадский назвал «биогеохимической энергией живого вещества биосферы»).
Согласно этой теории [4], в основе этногенеза лежит принцип «утраты пассионарности системы из-за сопротивления окружающей среды, этнической и природной» [5]. Каждый этнос рождается вместе со вспышкой пассионарности — микромутацией, приводящей к возникновению новых этнических систем. Пассионарность как избыток биохимической энергии живого вещества, обратный вектору инстинкта самосохранения и определяющий способность к сверхнапряжению, провоцирует пассионарное поведение, порождающее жертвенность ради иллюзорной цели. В некоторых случаях эта иллюзорная цель сублимируется в идеал — «далекий прогноз, воспринимаемый интуитивно» [6].
Далеко не все пассионарии несут этносу благо (часто действуют на него разрушающе, ломая устоявшееся течение быта и бытия). Поэтому этнос относится к ним настороженно и, как правило, изгоняет (поэтому пассионарий обычно одинок). Однако если число пассионариев достаточно велико, то возникает пассионарное поле, которое порождает явление индукции — трансформации в присутствии пассионариев поведения гармонично развитых особей и субпассионариев («особей, пассионарный импульс которых меньше инстинкта самосохранения» [7]. Подобно человеку, этнос проживает все возрасты и умирает, если не получает нового энергетического толчка. В некоторых случаях его развитие может совершать зигзаг — отклоняться от своей исторической линии. Вывести его из этого состояния тоже способны лишь пассионарии. В противном случае возможны три пути: 1) истребление соседями; 2) включение в суперэтнос и укрепление в нем; 3) рассыпание этноса.
Итак, первое значение слова «пассионарность» связано с моделями социального поведения людей. Однако в современной научной и публицистической литературе этот термин используется и в другом, более широком значении. Так, к пассионариям относят не только тех, кто без колебания готов пожертвовать собственной жизнью (Ян Гус, Жанна Д'Арк, протопоп Аввакум, Александр Македонский, аятолла Хомейни), но и тех, кто стремится к идеалу победы, вполне способен рисковать жизнью ради достижения полного превосходства, однако не готов идти на верную смерть (это патриарх Никон, Иосиф Сталин и др.); или стремится к идеалу успеха (Леонардо да Винчи, А. С. Грибоедов, С. Ю. Витте); или идеалу знания и красоты (все крупные учёные, художники, писатели, музыканты); или поиску удачи с риском для жизни (искатели счастья, ловцы фортуны, колониальные солдаты, отчаянные путешественники). Пассионарии противопоставлены обывателю — тихому человеку, полностью приспособленному к окружающему (это нулевой уровень пассионарности). При дальнейшем снижении пассионарности приходят люди с отрицательными её значениями, те, кто не готов к каким-либо действиям [8].
Таковы в общих чертах основные положения теории пассионарности, которая и сегодня вызывает споры, однако число ученых, опирающихся на нее при построении моделей развития этносов, велико. И, кроме того, как показал ХХ век, эта теория позволяет достаточно точно прогнозировать многие события новой и новейшей истории.
«поэт в России больше, чем поэт» (Е. Евтушенко). Нас будет интересовать, какова роль художника в становлении этноса. Поведение творца как социальной, вписанной в определенный временной контекст личности и его внутреннее «творческое» поведение могут не совпадать, а порой и находятся в конфликте. Может сложиться и так, что, ошибаясь и проходя земной путь по окольной дороге, художник реализует пассионарные идеи только в творчестве (как, например, И. Тургенев) и подталкивает этнос, направляя его в поиске нового исторического пути (который может быть как созидательным, так и разрушительным, и в любом случае трудным, поскольку меняться — значит в какой-то мере рождаться заново, что всегда непросто).
Совпадение социального и «творческого» поведения позволяет прожить жизнь яркую, пророческую, подвижническую, в которой слово и поступок едины. Высоцкий был ярко выраженным пассионарием такого рода — человеком, который помог этносу вернуться на свою основную дорогу развития, не дать ему разрушиться. Выход из «зигзага-застоя» был подготовлен и предопределен песнями поэта: он ворвался практически в каждый дом и сказал о том, как нельзя жить. Его влияние на российские умы не может сегодня сравниться ни с одним политиком или правозащитником: он создавал пассионарное поле вокруг себя, а вокруг для Высоцкого была вся страны, где в домах мощно, «пассионарно» звучал его голос. Более того, Высоцкий воплощал своеобразный архетип востребованного веками поведения: он преодолевал границы и выражал народное «есть упоение в бою у бездны мрачной на краю» (А. Пушкин). Концепт граница станет доминантным в его творчестве, поскольку главная задача поэта — преодоление границ, а центральными — пассионарные образы-символы: «привередливые кони», волк, прорывающийся за флажки [9]. За флажки истории прежде всего. И деструктивный для этноса ее «зигзаг» был преодолен. Сегодня интуитивное ощущение того, что опасность разрушения сохраняется, требует апелляции к памяти о пассионарных личностях, в том числе и к личности В. Высоцкого.
Избранность Высоцкого подтверждается тем, что он вписывается и в культурный контекст сегодняшнего дня, и в пространство вечности. Для подтверждения этой мысли семантизируем слово «Высоцкий», обратившись к национальному корпусу русского языка [10]: проанализируем контексты, в которых фигурирует имя «Высоцкий» (большинство из них создано в конце ХХ — начале ХХI века, то есть это точка зрения, в широком смысле сегодняшнего дня). Лексическая сочетаемость позволит выявить основную семантику слова, опираясь на которую будут обозначены основные признаки концепта Высоцкий (в статье будут приводиться лишь некоторые из представленных контекстов) [11].
Номинативное поле концепта Высоцкий репрезентируется словами-характеризаторами:
— пророк, властитель дум, последний просветитель ХХ века, звезда, легенда, миф ХХ века: Хоть говорят, что нет пророка в своем отечестве, Высоцкий все-таки был им (Семен Лунгин, 1998); Владимир Высоцкий был последним великим просветителем ХХ века в России (Светлана Жартун, 2003); Высоцкий, конечно, является мифом, легендой ХХ века (Эльдар Рязанов, 2000);
— энциклопедист, универсал: То, что Высоцкий ― универсал, энциклопедист, ― это мы уже с начала семидесятых годов заметили (Владимир Емельянов, 2003);
— истинно народный поэт: Высоцкий был истинно народным поэтом, он свободно, как воздухом, дышал всем многообразием безграничных богатств российской словесности ― от сказочного фольклора и высокого штиля до мусорного и сочного языка улицы. (Александр Городницкий, 2001).
Имя В. Высоцкого включено в широкий мировой культурный контекст (этот ряд имен-параллелей в некоторых случаях может показаться неожиданным), а именно: А. Пушкин, Н. Некрасов, С. Есенин, А. Блок, В. Маяковский, Дж. Байрон, В. Шукшин, А. Солженицын, М. Ростропович, А. Любимов, И. Бродский, А. Нуриев, М. Барышников, Ж. Беко, Р. Оссейн, Э. Пресли, Б. Окуджава, А. Галич, М. Анчаров, Н. Матвеева, Ю. Визбор, Ю. Ким, А. Городницкий, Ю. Кукин, М. Зощенко, М. Жванецкий, Р. Карцев и В. Ильченко, А. Райкин, музыканты «Битлз», А. Пугачева, Дж. Дассен, Венедикт Ерофеев, Ю. Коваль, Е. Майоров, А. Марченко, Л. Шепитько, Р. Шнайдер и др [12]. Контекстуальные ассоциативные параллели (порой и контрастные) могут возникать на основе разных ассоциативных оснований: линий судьбы, граней таланта, харизматической мощи, влияния на отдельного человека и нацию в целом и т. д.
В концепте Высоцкий выделяются следующие когнитивные признаки:
— придает самим фактом своего существованием величие России: — великая страна, где жили Пушкин, Высоцкий (Элиа Мирзоев, Владимир Кара-Мурза, 2003);
— принадлежит вечности: И возраст приблизительно совпадал... Блок и Высоцкий... Вот они и встанут теперь «почти что рядом»: тот — на «Б», а он — на «В»... (Эльдар Рязанов, 2000);
— восстанавливает прерванную историческую память нации: Населив свои песни чудесными персонажами сгинувшего Лукоморья: Змеем Горынычем, Чудом-Юдом, Бабой Ягой, лешими и вурдалаками, — Высоцкий как бы восстанавливал прерванную историческую память нации (Давид Карапетян, 2002);
— выразитель «полународа», «нового» народа, «то есть народа в пору его становления»: Высоцкий и Шукшин ― две стороны одной медали, две стороны нового народа ― городская (Высоцкий) и деревенская (Шукшин) (Давид Самойлов, 2002);
— художник синкретический, «впитавший и воплотивший всю сумятицу вкусов в нечто высшее и вместе с тем доступное»: В том состоянии, в каком находится народ, ему нужен именно Высоцкий, художник синкретический, впитавший и воплотивший всю сумятицу вкусов в нечто высшее и вместе с тем доступное (Давид Самойлов, 2002);
— истинный поэт, закончивший жизнь трагически: (Владислав Быков, Ольга Деркач, 2000);
— тот, кто своей причастностью к чему-либо способен его обессмертить: Когда-то была популярной телевизионная передача, которую Владимир Высоцкий обессмертил в известной песне...(Римма Буланова, 2004);
— интеллектуал: Незнакомый Высоцкий был моим первым интеллектуальным упущением (Давид Карапетян, 2002);
— человек-гигант: И внешне это был совсем не тот Высоцкий — пришел такой гигант, ударил по струнам гитары (Михаил Шемякин, 1989);
— личность: К Раневской в больницу пришли Марина Влади и Владимир Высоцкий и оставили ей записку. Позже, уже дома, на Котельнической, Раневская написала: «Володя Высоцкий. Он был у меня — он был личность» (Алексей Щеглов, 2003);
— тот, кто проник в сознание, чьи строки из песен — на все случаи жизни: «День зачатия помню не четко...» (Афанасий Мамедов, Исаак Милькин, 2002);
— сочинитель великих песен: А Высоцкий своими песнями снижал этот фанфаронский пафос, он пел о пороках, язвах, некрасивостях, бездуховности (Эльдар Рязанов, 2000); Недаром Владимир Высоцкий сочинял песни, да еще какие! (Эльдар Рязанов, 2000);
— по его песням восстанавливают эпоху: ? (Владислав Быков, Ольга Деркач, 2000);
— оценки его личности неоднозначны, вокруг имени поэта идет недостойная «возня»: Высоцкий — всегда повод для споров, даже среди его убежденных сторонников и поклонников Я думаю, что больше вреда, чем пользы, принес и Владимир Высоцкий (Сергей Есин, 2003); Как бы сам Высоцкий посмотрел на эту возню вокруг его имени, что бы он подумал, как бы отнесся к тому, что близкие ему люди порочат друг друга, зачастую не выбирая выражений (Эльдар Рязанов, 2000);
— наделен даром непостижимого перевоплощения: Высоцкий умеет слиться со своим объектом и на время стать им (Владимир Емельянов, 2003);
— : Однако Высоцкий не знал необходимых духовных практик, и прежде всего — практики смирения, добровольной бедности и упования на Бога (Владимир Емельянов, 2003);
— ушел на взлете и остался молодым: (Александр Городницкий, 2001);
— абсолютно независим, не соблазнился ни на «ласку» первых лиц, ни на сладкую зарубежную жизнь: Если хулиган Маяковского, покрасовавшись перед девушкой, довольно быстро стал правофланговым запевалой, ассенизатором и водовозом при властях, то Высоцкий остался независимым до самой смерти, не соблазнившись ни на «ласку» первых лиц страны, ни на «сладкую» зарубежную жизнь с Мариной Влади Ни разу при жизни не был показан Высоцкий по Центральному телевидению (Эльдар Рязанов, 2000);
— его оценка — высшая похвала (Роман Карцев, 2001);
— опередивший время и не оцененный им: Может, теперь он придется ко времени
— близок всем, людям любого интеллектуального уровня, образования, социального происхождения: Ведь Высоцкий одинаково нравится и академику, и колхознику, и слесарю, и кинорежиссеру (Эльдар Рязанов, 2000);
— своим появлением затмевал всех: На пленке был Высоцкий ― это факт, остальное никого не интересовало
— воплощал жизнь, был энергетической «подпиткой» для людей: Нормально. Подпитка. Высоцкий. Жванецкий. Живая жизнь (Михаил Веллер, 1997);
— ассоциативно связан с образами русского Гамлета и русских богатырей: Угадывается лишь специфическая цепь ассоциаций — Принц датский, которого четверть века назад сыграл Владимир Высоцкий, в силу этого обстоятельства включен в пантеон русских народных богатырей и, следовательно, рядом с Сергеем Есениным более чем уместен (Лариса Юсипова, 1996).
Таким образом, обобщая сказанное (прошу простить за повторение), можно констатировать: восприятие Высоцкого нашими современниками превосходит всякие ожидания и включает его в круг , нарекая самыми высокими именами-званиями (пророк, властитель дум, звезда, легенда, миф ХХ века, гигант, энциклопедист, последний просветитель ХХ века, универсал, интеллектуал, личность). Чрезвычайно высоко определяется его роль в истории и судьбе России и ее народа ().
Масштабно представлен Высоцкий и в контексте проблемы «поэт и время»: принадлежит вечности, опередил время и был им не оценен.
Личностные черты поэта репрезентированы столь же глобально, в соответствии с трагическим архетипом русского поэта, явившегося в данном случае в оксюмороном образе русского Гамлета-богатыря. Такого рода восприятие фигуры Высоцкого есть следствие его творчества, в котором он реализует себя как поэт особого рода. Высоцкий осмысливается как синкретический художник Слова, «впитавший и воплотивший всю сумятицу вкусов в нечто высшее и вместе с тем доступное»; проникающий в сознание, близкий людям разных социальных сфер; но при этом оцениваемый неоднозначно.
Более того, его имя становится нарицательным, типизируется (Что вы пристали, будто я Высоцкий какой-то, — швырял он и вновь наливал себе портвейну (Александр Вяльцев, 2001). Его характеризуют эпитетами гениальный, , неистовый, легендарный, незабвенный, известный, , измученный, трагичный. Все это убеждает: перед нами типичный пассионарий — человек зовущий (поэт!), меняющий мир, жертвующий собой, фигура трагичная и прекрасная, энергетически мощная и живущая «на краю».
Тезис второй. — человек-символ, персонифицирующий российский этнос и помогающий ему самоидентифицироваться.
Итак, вернемся к памятникам. «Памятник», согласно словарю В. И. Даля, — это «все, что сделано для облегчения памяти, для того, чтобы помнить или поминать дело, не забыть чего-либо» [13]. Какое дело, связанное с именем Высоцкого, нельзя забыть?
В другом источнике, «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» под ред. Ю. Д. Апресяна, читаем: Монумент «архитектурное или скульптурное сооружение в честь человека или события, являющееся его художественным образом, отражающее признание обществом его значимости и предназначенное для сохранения памяти о нем» [14]. Памятник, таким образом, является знаком включения образа человека в коллективную память — «пограничную зону между бытием и небытием» [15], «место символической встречи живых и мертвых» [16]. Понятие коллективная память было введено М. Хальбваксом после социальных трагедий (Первой и Второй мировых войн, Холокоста, сталинских репрессий) [17]. Коллективная память, согласуясь с коллективным разумом и волей, действует, прежде всего, как предостережение [18], но может, безусловно, выступать и как сила со знаком «плюс» — создающая востребованный обществом концепт человека-идеала. Причем именно референционные рамки современности формируют прошлое, которое «является результатом культурного конструирования» [19]. По утверждению Н. Г. Брагиной, «среду памяти создает человек вспоминающий. Человек вспоминающий — это человек расстановки» [20]. Иначе говоря, современность сама выбирает знаки, создающие прошлое, и памятники становятся такого рода символами, расставляющими приоритеты. Таким образом, вектор памяти направлен как назад, так и вперед: «память не только воссоздает прошлое, она также организует переживание настоящего и будущего» [21].
коллективная память связано другое — национальная память, структуры которой рассматривает М. Агюльон в книге «Сражающаяся Марианна» [22]. Автор пытается сформировать символ, персонифицирующий Французскую республику. К такому символу, по словам Н. Г. Брагиной, предъявляются следующие требования: «он должен быть запоминающимся, с ним граждане страны должны легко связывать свою идентичность; он соотносится с национальным стереотипом или с тем, что можно определить как национальный стереотип» [23]. Политическим стереотипом Советской России стал образ Ленина. Возникает вопрос: а не политической современной России?
«вписывается» в официальную память — «продукт государственного манипулирования, форму и результат политизации памяти» [24]. Поэтому и памятники ему возводятся, как правило, на народные деньги или средства меценатов. Более того, их ставят на «своей» территории (порой закрытой от всеобщего обозрения): дворик Таганки, музей скульптур, центр З. Церетели.
Высоцкий становится частью особой разновидности коллективной памяти — культурной [25]. Она существует в модусе обосновывающего воспоминания, связанного . При этом прошлое «сворачивается» в символические фигуры — это избранные (жрецы, барды, художники, писатели, ученые и т. д.) (при этом далеко не каждая значительная личность становится объектом символизации!). Избранными оказываются, прежде всего, те, кто помогает нации самоидентифицироваться, сохранить национальные корни. Такие личности становятся объектом мифологизации: «между конкретной личностью и современным стереотипом героя должно быть нечто такое, что заставляет работать воображение людей. В результате возникают устные рассказы. При создании и циркуляции включаются механизмы искажения <...>, происходит “выравнивание” и “обтачивание” <...> образа» [26]. Что и случилось с образом Высоцкого сегодня: «невероятные» истории, воспоминания-версии отступают на второй план, на первый выходят отстраненные обобщения-предсказания, осмысления, систематизации.
Тезис третий. — человек особого генетического склада — бессознательный альтруист.
Пассионарность в творчестве Высоцкого носит характер бессознательного альтруизма, бессознательной жертвенности. В статье «Генетика альтруизма» В. П. Эфроимсон [27], рассуждая о природе самопожертвования, утверждает, что природа вбрасывает в человека более семи тысяч генов: таким образом она осуществляет поиск тех комбинаций, которые позволяют выжить роду в сложных природных и социальных условиях. Адаптируется и сохраняется та ветвь, в которой альтруизм закрепляется на генетическом уровне. Путь В. Высоцкого, гибельный для него самого, — путь альтруиста, «вытаскивающего» этнос из социального тупика. Он словом «закрепляет» статусность жизни порыва-прорыва. На памятнике М. Шемякина в Санкт-Петербурге «Жертвам террора» заслуженно высечено имя В. Высоцкого. Не сидевшего в лагерях, не ссылавшегося на поселения. И все же жертве — поскольку поэт идет путем Гамлета, вправляя «вывихнутый сустав времени» (о чем читаем в программном стихотворении «Гамлет» — «пассионарном манифесте» от первой до последней строки), путем Христа: распинает себя.
Именем В. Высоцкого называют улицы, площади, пороги рек, архипелаги, ледники, горные вершины, цветы, небесные тела. Поэт таким образом «проникает» не только в жизнь духовную, но и становится материализованной составляющей ее городов, природы, космоса. Ощущение его присутствия жизненно необходимо. Потому что спасительно. И упоительно.
Примечания
[1] См.: www.visockiy.org.ru: 11.08.09. Обсуждение достоинств изображений и изваяний Высоцкого не являются целью этой статьи, однако заметим, что самая распространенная точка зрения выражена в публикации «Московского комсомольца», где речь идет о памятнике другому кумиру, А. Миронову: «Ему в нашей памяти не быть памятником, человеком из железа. А если все же появится монумент, то наверняка будет неудачным, как все памятники Высоцкому» (Моск. комсомолец. 1997. 13 сент.). См. об этом: Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Под общ. рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Яз. славян. культуры; Вена: Вен. славист. альм., 2004. 1488 с.
Пискарёва З. С. «Неужели такой я вам нужен после смерти?!»: Увековечение памяти В. С. Высоцкого // Владимир Высоцкий в контексте художественной культуры: Сб. науч. ст. / Самар. регион. обществ. фонд «Центр В. Высоцкого в Самаре» [и др.]; Ред. -сост.: С. А. Голубков, М. А. Перепёлкин, И. Л. Фишгойт. Самара: Самар. ун-т, 2006. С. 271–287; http: //rg.ru/2006/01/25/pamjatnik.html; regnum.ru: 11.08.2009.
[3] В основу теории пассионарности отчасти легли творческие искания его отца, поэта Н. С. Гумилёва, который не только сам воспринимался ученым как типичный пассионарий, но и создавал в своем творчестве героев-пассионариев.
[4] См.: Древняя Русь и великая степь. М., 2008. 655с.
[5] Там же. С. 634.
[6] Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и великая степь. М., 2008. С. 634.
[8] См. об этом: ru.wikipedia.org/wiki: 11.08.09.
[9] См. об этом: Грачёва Ж. В. Концепт «граница» в творчестве В. Высоцкого // Владимир Высоцкий: исследования и материалы 2007–2009 гг.: Сб. науч. тр. Воронеж, 2009. С. 192–200.
[11] При цитировании сохраняется форма записи, представленная на сайте: www.ruscorpora.ru: 11.09.09.
[12] Примеры, подтверждающие это, многочисленны. Вот некоторые из них: Высоцкий закончил жить , как истинный поэт, не в 37, как Байрон, Пушкин и Маяковский, а в 42, как и Дассен (Владислав Быков, Ольга Деркач, 2000); Только вот острый с наплывами негородского фольклора никто уже, как Некрасов, не пытался. Быть может, Высоцкий? И еще — совсем иначе — Чухонцев... (Татьяна Бек, 2002); Соратником Шукшина в русского характера оказывается вдруг внешне от него Высоцкий со сходным типом героя, резкими бросками от смеха к воплю, песни-баллады. (Игорь Сухих, 2001); Неистовый русский актер, поэт и песен, Владимир Высоцкий чем-то очень напоминает нам «неистового» Робера Оссейна Жильбер Беко — как гениален он был... Как для вас Высоцкий. выпьем еще, как у русских принято, — ... (Там же); Окуджава, Галич, Анчаров, Высоцкий, Матвеева, Визбор, Ким, Городницкий, Кукин и другие поэты-певцы за каких- десять лет произвели в стране интонационную : у гладкой, омертвелой «государственной» интонации, безраздельно царившей в наших песнях, и операх, в речах ораторов и начальников, на радио, в театре и кино, мощная соперница. (Владимир Фрумкин, 2003); Властители дум — Высоцкий и Пугачева, то есть властители, но дум мало (Лариса Юсипова, 1996); , Н. Эйдельман, В. Высоцкий... звезды столичные, провинциальных «местечек», , признанные всем миром, — Ростропович, Любимов, , Бродский, Нуреев, Барышников... (Владимир Лапенков, 2003); , Жванецкий, Карцев и Ильченко, Райкин — да, да! (Роман Карцев, 2001); А скольких великих и знаменитых 1938 года мы уже никогда не сможем увидеть: Владимир , Джо Дассен, Венедикт Ерофеев, Юрий Коваль, Майоров, Анатолий Марченко, Лариса , Роми Шнайдер (Владислав Быков, Ольга Деркач, 2000); А в музыке для меня с небосклона светили особенно ярко — «Битлз» и (Александр Розенбаум, 2000).
[13] Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 2002. Т. 3. С. 27.
[14] Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. С. 757.
[15] Память в языке и культуре. М., 2007. С. 225.
[16] Там же. С. 225.
[17] Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и полит. идентичность в высоких культурах древности. М., 2004. 368 с.
[18] Указ. соч. С. 17.
[19] Там же. С. 195.
[20] Брагина Н. Г. Указ. соч. С. 194.
[21] Указ. соч. С. 43.
[22] Брагина Н. Г. Указ. соч. С. 230.
[23] Там же.
[25] Там же. С. 233.
[26] Брагина Н. Г. Указ. соч. С. 231.
[27] Эфроимсон В. П. // Гениальность и генетика. М., 1998. С. 446–449.