ЯЗЫКОВЫЕ ЧЕРТЫ ЭПОХИ
В ПЕСНЯХ В. ВЫСОЦКОГО
Когда речь заходит о лингвистических особенностях песенных текстов Владимира Высоцкого, то внимание прежде всего обращают на cтилизацию, употребление разговорных, просторечных, жаргонных элементов. Но, создавая свои произведения и образы, поэт, тонко чувствующий мельчайшие оттенки слов и своеобразие живой народной речи, использовал и некоторые другие языковые черты времени, в котором и о котором он писал.
Стихотворениям Высоцкого свойственна высокая информативность. Они несут в себе прямые или косвенные сведения об исторических, социальных, психологических особенностях момента. События и характеры в его песнях актуальны, живы и узнаваемы. И одним из приемов создания такого эффекта можно считать употребление языковых (преимущественно, лексико-фразеологических) единиц, которые являются своеобразными «метками», индикаторами социально-политического состояния общества, духа времени. Это лексико-фразеологические единицы (ЛФЕ), постоянно находящиеся на слуху, активно употребляемые носителями языка и средствами массовой информации, в какой-то мере — «ключевые слова» эпохи. Их спектр достаточно широк: публицистические клише, официальные штампы, идеологически маркированные слова и выражения, политико-экономические термины. Они имплицитно или эксплицитно указывают на события, явления, факты, наиболее значимые для социума.
Названных лингвистических единиц в текстах немного (их и не может быть много в поэтических сочинениях), но они играют очень важную роль в создании выразительной и правдивой картины действительности и имеют свои внутренние условия и задачи функционирования.
(Не будем акцентировать внимание на «новоязе» и его проявлении в творчестве В. Высоцкого. Тема эта достаточно объемна и многообразна. В последние годы появилось несколько работ, касающихся ее. Кроме того, мы уже прослушали и обсудили на конференции два интересных доклада — С. С. Бойко и А. А. Евтюгиной, — затрагивающих эту сторону идиостиля. Остановимся на особенностях употребления, то есть функциональном аспекте, идеологически и социально маркированных языковых единиц в песнях. Отметим, что перед отбором текстов, предназначенных для анализа, был проведен небольшой эксперимент. Группе студентов-филологов и учащимся десятого филологического класса лицея была предложена группа стихотворений Высоцкого и поставлена задача выделить, на их взгляд, идеологически и социально маркированные лексико-фразеологические единицы. Тексты, в которых указанные ЛФЕ выделили более 25 процентов респондентов, были отобраны для анализа. Необходимо констатировать, что не все идеологически отмеченные единицы были «узнаны» молодым поколением. И это естественно, потому что смена идеологии ведет к быстрому устареванию и исчезновению из языковой памяти нового поколения отживших маркеров).
Употребление указанных выше ЛФЕ можно условно подразделить на несколько типов:
1. Обусловленное сюжетной идеей, контекстуальным смыслом. Например, в «Жертве телевиденья» человек исповедуется в любви к телевидению, телевизору и, естественно, в своей речи употребляет публицистические клише, штампы из наиболее популярных передач.
Вот тебе раз! Иностранный глава —
Прямо глаз в глаз, к голове голова, —
Чуть пододвинул ногой табурет —
И оказался с главой тет-на-тет [1].
В данном случае выделенные ЛФЕ не имеют собственно идеологической оценки, но они активно употреблялись в официальной хронике, что накладывало на них особые социально-оценочные и эмоциональные оттенки. Кроме того, насыщенность контекста указанными единицами подчеркивает уровень политизации и официоза средств массовой информации.
Аналогичным примером можно считать и песню «Письмо в редакцию телевизионной передачи “Очевидное — невероятное” из сумасшедшего дома с Канатчиковой дачи». Персонажи пишут на телевидение, употребляя слова и штампы, свойственные ему же:
Но на происки и бредни
—
Не испортят нам обедни
Злые происки врагов!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль, —
Зря «Америку» не глушим,
Зря не давим «Израиль»:
Всей своей враждебной сутью
Подрывают и вредят —
Кормят, поят нас бермутью
Про таинственный квадрат! /1; 451/.
В приведенном контексте обозначенные слова и фразы уже имеют идеологическую маркированность, а в речи пациентов сумасшедшего дома приобретают совершенно особый по своей выразительности и воздействию комический эффект.
Активная политическая пропаганда дает возможность даже «посетителю» вытрезвителя в соответствующей ситуации общения блеснуть фразой, присущей случаю (характерной для языка газет и партийно-административных работников):
Шах расписался в полном неумении —
Вот тут его возьми и замени!
Где взять? У нас любой второй в Туркмении —
Аятолла и даже Хомейни /1; 477/.
«Политическая тема» песни иногда мотивирует употребление соответствующих языковых единиц. Например, в одном из произведений, посвященных советско-китайским отношениям, где в разговорно-бытовой стиль письма, которое пишут рабочие китайским руководителям, вклиниваются элементы стиля официальной пропаганды.
В Пекине очень мрачная погода,
У нас в Тамбове на заводе перекур, —
Мы пишем вам с тамбовского завода,
Любители опасных авантюр!
Тем, что вы договор не подписали,
Вы причинили всем народам боль
И, извращая факты, доказали,
Что вам дороже генерал де Голль.
И не интересуйтесь нашим бытом —
Мы сами знаем, где у нас чего.
Так наш ЦК писал в письме открытом, —
Мы одобряем линию его!
Название (тема) песни «Революция в Тюмени» дает возможность для оригинального обыгрывания словосочетаний час великих перемен, классовые враги и т. п.
Мы ждем — мы не созрели для оваций, —
Но близок час великих перемен
И революционных ситуаций!
классовых врагов —
Лишь гул подземных нефтяных течений, —
Но есть сопротивление пластов,
ломка старых представлений /2; 51/.
Отметим, что в данном случае идеологически-оценочные оттенки в контексте практически не актуализируются. Не преследуется и задача создания комического, пародийного эффекта. Указанное словоупотребление служит созданию выразительности и оригинальности поэтического текста.
2. Отдельно необходимо отметить употребление языковых элементов «официоза» в прямой и непрямой речи представителей власти, ответственных лиц. Например:
«Буржуазная зараза
Все же ходит по пятам, —
Опасайся пуще глаза
Ты внебрачных связей там...» /1; 391/.
—
Глаза у них не нежные, —
Один брезгливо ткнул в меня
И вывел резюме:
«Итак, с ним
Контакты, и не ждем их, —
Вот потому он, граждане,
» /1; 421/.
Выступая как существенный элемент «социально-группового» языка, подобные единицы являются ярким средством создания образа, речевой характеристики.
Особо акцентируем внимание на слове граждане, гражданин«Гражданин — 1. Лицо, принадлежащее к постоянному населению данного государства... 2. Взрослый человек, мужчина, а также обращение к нему. 3. Высок. Человек, подчиняющий свои личные интересы общественным, служащий родине, народу. 4. Устар. Житель города, горожанин» [2]), в речи в процессе употребления приобрело определенную социальную маркированность, оттенок официальности. Носители языка при опросе подчеркивают его социально-оценочную, официальную отмеченность, указывают на ассоциацию с обращением начальника к подчиненным, государства к народу. Гражданин в индивидуальной речи — это зачастую социальная метка, подчеркивающая ролевую подчиненность.
гражданин, граждане в своих произведениях, отдавая предпочтение товарищам, , ребяткам, товарищам-ребятам. Но каждое использование этого слова имеет свою функциональную цель и отражает его реальную речевую жизнь. Например, характерное употребление в речи уголовников (хулиганов) гражданин
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей /1; 19/.
Или подчеркнуто-презрительное обращение хулигана к «гражданскому» населению:
И все граждане спрятались в норы /1; 22/.
«, разрешите папироску!»
«Не курю. Извините, пока!»
И тогда я так просто, без спросу
Отбираю у дяди «бока» /1; 24/.
И где-то в дебрях ресторана
гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек/1; 127/.
«подчиненности», ролевого доминирования:
Опять дают задержку до восьми —
И граждане покорно засыпают /1; 479/.
Можно отметить особое звучание слова в речи капитана Жеглова (кинофильм «Место встречи изменить нельзя»), роль которого исполнял В. С. Высоцкий. В большинстве случаев, выделяясь интонационно из речевого потока, оно служит своеобразным социально-ролевым барьером между представителем власти и остальными членами общества.
3. Особо выделяются тексты, в которых интересующие нас ЛФЕ встречаются в речи «простых» персонажей или в авторской речи в случаях, когда нет четко выраженной тематической или ситуативной мотивации. Тогда они метки времени, указывающие на особо актуальные проблемы, наиболее расхожие слова и фразы, на своеобразный образ мыслей, свидетельство того, что многие «политизмы» так же привычны в обиходной речи, как и просторечия. Кроме того, их использование, преимущественно, служит созданию комического, сатирического эффекта.
Мишка также сообщил
По дороге в Мнёвники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике...»
И такое рассказал,
До того красиво! —
Я чуть было не попал
В /1; 317/.
Зачем мне считаться шпаной и бандитом —
Не лучше ль податься мне в антисемиты:
На их стороне хоть и нету законов, —
/1; 50/.
4. Специфическую функцию выполняют публицистические клише, штампы, идеологизированная лексика и фразеология, политико-экономические термины в сказках и балладах. Как известно, ЛФЕ с определенной, закрепленной стилевой окраской, особенно термины, вырванные из привычного контекста и перенесенные в «чуждый» или в нехарактерную ситуацию употребления, приобретают особые эмоционально-экспрессивные оттенки и обладают оригинальным выразительным эффектом.
Но, кроме того, такие свойственные современности единицы являются своего рода связующим звеном времен. Они сближают, соединяют «исторические», отвлеченные события сказок и баллад с настоящим. Позволяют подсознательно, непрямо указать на актуальность, злободневность проблемы, которой посвящена песня.
Из заморского из лесу,
Где такие злые бесы —
чуть друг друга не едят, —
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом
Был он — милитарист и вандал, —
Двух соседей зазря оскорблял —
Оскорбительную ноту, —
Шел на международный скандал
Кроме лингвистических аспектов, в функционировании выделенных нами лексико-фразеологических единиц есть еще и социальный — именно он во многом является доминирующим мотивом к их употреблению. Все они, несмотря на некоторую разноплановость, накрепко связаны с понятием власти, государства, строя. И использование таких лексико-фразеологических единиц в ироническом, пародийном контексте становится элементом социальной сатиры.
В конце 80-х—начале 90-х годов пародирование, вышучивание известных цитат, клише, лозунгов, других речевых особенностей «эпохи тоталитаризма» в литературе и публицистике приобрело массовый характер, но Владимир Высоцкий — один из немногих, кто мог позволить себе при «живой власти» открыто пародировать ее, высмеивать недостатки строя.
Отметим, что эти традиции песен Высоцкого нашли свое продолжение в текстах русской рок-музыки, у таких авторов, как Ю. Шевчук, К. Кинчев, М. Борзыкин, А. Лукьянов и другие.
Примечания
[1] Сочинения: В 2 т. Екатеринбург, 1997. Т. 1. С. 314. Далее том и страницы указаны в тексте статьи в скобках. Здесь и далее курсив в цитатах наш. — О. С.
[2] Словарь русского языка / Под ред. А. П. Евгеньевой: В 4 т. Т. 1. М., 1981. С. 342.