ДУРАЦКИЙ СОН,
КАК КИСТЕНЁМ...»:
ЧТЕНИЕ ЧЕРНОВИКА
Однажды в фотокопии рукописи, опубликованной в качестве иллюстрации, я обнаружил, что пунктуация двух стихов, явно подчеркнутая автором, была проигнорирована абсолютно всеми публикаторами текста. Сначала именно это и побудило меня найти копии всех первоисточников стихотворения «Дурацкий сон, как кистенём...» Воссозданная потом творческая история текста и его структурный анализ позволили обнаружить и другие важные свидетельства – и по составу стихотворения, и по датировке.
Первое хоть какое-то сообщение о рукописных текстах появилось в тульском пятитомнике. В нем сказано о месте нахождения источников – «Рукописи: ИБ-ч/а, ЦГАЛИ-ч/а» [1] и там же, следом, приведены тексты из «ИБ-ч\а» [2]. Это две строфы, названные набросками, но воспроизведенные в пунктуации С. В. Жильцова, причем первая из двух строф дана не в последнем чтении.
Вскоре вышла статья В. М. Ковтуна. В ней рассматривалась «судьба текста „Дурацкий сон...“» [3], про который было сказано: «На сегодняшний день известны две его рукописи: черновик примерно 1972 г. (находится в шарнирном („пружинном“) блокноте между набросками к „Чести шахматной короны“) и более поздняя рабочая рукопись. Строфы в последней записаны хаотически, а их порядок проставлен автором лишь на первой странице (ее см.: Высоцкий В. Собрание стихов и песен: в 3 т. – т. 2. – Нью-Йорк, 1988, с. 12 [4])».
В этой же статье факсимильно приведен текст «второй страницы» «поздней рабочей рукописи».
Вскоре В. Ковтун выпустил книгу, в которой приведенные С. Жильцовым строфы представлены факсимильно и в транскрипции и тоже названы набросками [5].
Для специалистов опубликованные факсимиле рукописей являются доступными источниками и избавляют меня от необходимости их воспроизведения здесь.
Просматривая свои публикации чтений рукописей и фонограмм Высоцкого [6], я обратил внимание, что расположение цифровых знаков сносок в конце строк визуально не отражает авторскую последовательность замен. Надеясь, что мои публикации хоть мельком просматривают исследователи поэтического творчества Высоцкого (и значит, я не зря «препарирую» его тексты – для тех же лингвистов, например), теперь для адекватного сопоставления замен я ставлю знак сноски перед строкой, если вариант предварял его, и в конце строки, если вариант записывался после принятого и отвергался.
Рукописные тексты не содержат законченной беловой редакции. Была только попытка сделать авторскую сводку: Высоцкий пронумеровал строфы, записанные в «поздней рабочей рукописи» (назовём ее «листом с рисунками»). Сначала появились порядковые номера строф с «1» по «9», но потом числа были исправлены с «7» на «8», с «8» на «9», с «9» на «10» и нумерация продолжена – «11» и «12». Строфа, всеми публикаторами напечатанная седьмой – «Да это бред – я свой же стон...» – помечена вопросительным знаком, но рядом можно разглядеть цифру «7», написанную, видимо, карандашом и едва ли принадлежащую руке Высоцкого.
Сначала рассмотрим рукопись с рисунками. На ней есть наброски, которым я не нашел места в чтении, потому что ни по их расположению на листе, ни по семантической схожести не сумел определить их место в авторском замысле. Таких фрагментов четыре: «Сжимал я челюсти \ дробя \ Эмаль зубную», рифма для памяти «не сваришь \ товарищ \ не ударишь», «То ешь, то вар<и>шь \Уважь! товарищ \ И первому ему даёшь» и «оскален \ Как пробный камень».
Условные обозначения в чтении черновика. Неразборчивый текст – ‹нрзб›, возможно ошибочное прочтение публикатором – ‹?›, зачеркнутый автором текст – [в квадратных скобках], конъектуры публикатора – ‹в угловых скобках›.
1
[7] Дурацкий сон, как кистенём 1
Избил нещадно 2
[8] Невнятно выглядел я в нём 3
И неприглядно 4
2
[9] Во сне лгал и предавал 5
И льстил легко я 6
А я не подозревал 7
3
[10] Ещё сжимал я кулаки 9
[11] И бил с натугой 10
[12] Но мягкой кистию руки 11
[13] А не упругой 12
4
[14] Тускнело сновиденье, но 13
[15] опять являлось 14
[16] Смыкал я веки и оно 15
[17] Возобновлялось 16
5
Я не шагал, а семенил 17
[18] На ровном брусе 18
[19] Ни разу ногу не сменил 19
[20] Трусил и трусил 20
6
[21] Я перед сильным лебезил 21
[22] Пред злобным – гнулся 22
И сам себе я мерзок был 23
Но не проснулся 24
7 [23]
[24] Да это бред – я свой же стон 25
[25] Слыхал сквозь дрёму 26
[26] Но это мне приснился он 27
[28] 8
[29] Очнулся я и разобрал 29
обрывок стона 30
[30] И с болью веки разодрал 31
Но облегченно 32
9
[31] 9 И сон повис на потолке 33
1
и распластался 34
Сон в руку ли и вот в руке 35
Вопрос остался 36
[32] 10
[33] Я вымыл руки – он в спине 37
Холодной дрожью 38
[34] Что было правдою во сне: 39
[35] что было ложью? 40
11
[36] Коль это сновиденье мне [37] 41
Ещё везенье 42
[38] Но если было мне во сне [39] 43
Ясновиденье? [40] 44
12
[41] Сон – отраженье мыслей дня? 45
Нет – быть не может 46
Перекорёжит 48
На этом закончились разбросанные по «листу с рисунками» нумерованные строфы черновика, своего рода авторская сводка. По сути, это и есть «основной текст черновика», после которого начался поиск концовки стихотворения. Каждая строфа последующего периода творческой истории текста далее дается отдельным чтением.
На «листе с рисунками» остался не воплощенным в строфу вариант «... как во сне \ В котором предал», записанный в начале рукописи, в параллель с вариантом «... как за сон \ В котором струсил». В первой «блокнотной» строфе мы обнаруживаем текст, семантически близкий первому варианту и явно готовившийся занять место за строфой «12». Этот текст из блокнота здесь приводится с учетом вариантов на «листе с рисунками»:
‹ 13а ›
[43] И оттиск сна лежит на мне 49а
[44] Куском породы 50а
[45] Подчас мне мерзко, как во сне 51а
[46] В котором продал 52а
Другой «параллельный» вариант воплощен в не пронумерованную, но законченную строфу на том же «листе с рисунками»:
‹ 14а ›
[47] Когда спою я в унисон 53а
[48] Бодр и не грустен 54а
[49] Мне будет стыдно [как за сон 55а
[50] В котором струсил] 56а
Далее вновь обратимся к «блокнотному» тексту. Следом за строфой а› Высоцкий записывает строфу, трансформированную из строфыа›:
‹ 14б ›
Когда пою я в унисон 53б
Не зол не грустен 54б
Бывает стыдно, как за сон 55б
В котором струсил 56а
‹ 13а ›, а в подчеркнутой последовательности за ней, о чем свидетельствует выразительный отступ – правая втяжка относительно строфы ‹ 13а ›. Это говорит о намерении автора (на тот период) закончить стихотворение этими двумя строфами.
Уже на этом этапе анализа, независимо от результатов дальнейшего прочтения, мы можем сделать важный вывод. В статье В. М. Ковтуна сказано, что с наброска «И пели бодро, в унисон...» «началась работа автора над итоговым текстом» в «более поздней рабочей рукописи», то есть после «блокнотного» текста. Однако на одном и том же «листе с рисунками» названный набросок из рассказа от третьего лица множественного числа («И пели») трансформируется в рассказ от первого лица единственного числа – от «я», как и все последующие стихи: «Вчера я бодро», «Когда спою я». Уже это дает повод рассматривать названный набросок началом творческого замысла, и значит лист, на котором он записан для памяти, не является «поздней» (после блокнота) рукописью.
Но есть более убедительный довод. Нетрудно обнаружить, что авторский поиск текста-интенции на «листе с рисунками» под неизменную рифму «в унисон – как за сон» и «грустен (грусти) – струсил» как раз и привел к записи строфы в блокноте. Едва ли можно представить, что Высоцкий сначала записал в качестве наброска такую вот чёткую строфу ‹ 14б ›, а затем в «поздней» «итоговой» рукописи стал бы последовательно, через варианты двигаться к ее же созданию, причем «достигнув» результата, почти буква в букву повторяющего «ранний» «набросок». Ясно, что строфа ‹ 14б › в блокноте не предваряет строфу ‹ 14а ›, а трансформирована из нее.
Оценивая первую блокнотную строфу ‹ 13а ›, Высоцкий, конечно, не выразил удовлетворения хотя бы потому, что концевой стих 52а вообще чужероден смыслу всего стихотворения: «я лгал и предавал» – не значит «продал».
И тогда, на основе этих же двух «блокнотных» строф, он начинает поиск другой концовки. Это текст, факсимильно воспроизведенный В. Ковтуном в упомянутой статье. Он представляет собой две полузачеркнутые и три правленые строфы. Я пользовался именно этим факсимиле, не имея ксерокопии лучшего качества, поэтому не все зачеркнутые или исправленные стихи удалось разобрать.
Первой на этом листе записана строфа взамен строфы ‹ 13а ›:
‹ 13б ›
[51] Я чувствовал себя вполне: 49б
Творил и ведал. 50б
[52] [Мне было мерзко, как во сне 51б
В котором предал] 52а
Место ее за последней строфой «основного текста черновика» нелогично, да и сама по себе она противоречива: ведь если «чувствовал себя вполне» – значит не было «мерзко». И Высоцкий вычеркивает два последних стиха.
Далее целесообразно еще более подробно проследить за трансформацией концевого текста.
Автор переписывает строфу ‹ 13б ›:
‹ 13в ›
‹ нрзб › творил вполне ‹ ? › 49в
Все знал и ведал 50в
Мне будет мерзко, как во сне 51в
В котором предал 52б
Следующей записывается строфа взамен строфы ‹ 14б ›:
‹ 14в ›
<нрзб> Вчера, как нужно, в унисон 53в
[53] Я пел не грустен 54в
[Но было стыдно, как за сон 55в
В котором струсил] 56а
Как видим, только на этом этапе поиска сильной концовки Высоцкий обнаружил, что в уста рассказчика в замененных вариантах он вкладывал ошибочное понимание выражения «в унисон».
Музыкальный термин «унисон» означает «однозвучие», «абсолютный консонанс» (противоположное диссонансу) [54]. В психологическом аспекте консонанс представляется выражением покоя, отсутствия стремлений. Вот рассказчик «выражением покоя» и характеризовал – только не консонанс-созвучие «унисон», а его переносное значение – обстоятельство образа действия «в унисон». Действительно: «в унисон без всякой грусти», «в унисон легко без грусти», «в унисон бодр и не грустен» и наконец «в унисон не зол не грустен».
Но разговорный фразеологизм «в унисон» (а не «унисон») в конкретном контексте означает «петь созвучно». Вот в исправление ошибки и появился стих 53в – о том, что петь как раз и надо в унисон.
Однако от одноименных предшественниц строфа эта отличается мало. Раньше рассказчик «в унисон» пел «спокойно» – и за такое пение было «стыдно, как за сон». Теперь «в унисон» он пел «как нужно» – «но» за такое пение все равно было «стыдно, как за сон».
И Высоцкий вычеркивает два последних стиха.
Настойчиво, не желая расставаться с понравившейся конструкцией «в котором струсил», он снова берется за создание строфы с этим текстом. Теперь уже, разумеется, исключая ее связь с фразеологизмом «в унисон»:
‹ 14г ›
А вдруг в костёр – и нет во мне 53г
[55] Шагнут<ь> к костру сил 54г
Мне будет стыдно, как во сне 55г
В котором струсил 56г
Полюбившимся фразеологизмом «в унисон» – теперь уже по назначению – он и решает закончить стихотворение:
‹ 15а ›
Сказали мне: – пой в унисон 57а
Жми, что есть духу 58а
[56] И я пойму, что это сон 59а
Который в руку 60а
«В котором предал» – «В котором струсил» – «Который в руку». Однако за последними словами основного текста (за «И всего меня перекорёжит») не видно «заданной последовательности чтения» (Гаспаров). И тогда Высоцкий пытается найти логичные смысловые переходы.
Исправляется первый стих строфы «В котором предал»:
‹ 13г ›
А после скажут он вполне 49г
Все знал и ведал 50г
Мне будет мерзко, как во сне 51в
В котором предал 52б
Исправляется первый стих строфы «В котором струсил»:
‹ 14д ›
Или в костёр – вдруг нет во мне 53д
Шагнут‹ ь › к костру сил 54г
Мне будет стыдно, как во сне 55г
В котором струсил 56а
Исправляется первый стих последней строфы:
‹ 15б ›
Но скажут мне: – пой в унисон 57б
Жми, что есть духу 58а
И я пойму, что это сон 59а
Который в руку 60а
«духу – в руку». Тем более на фоне сверхточной рифмы в предшествующей строфе «костру сил – струсил». И Высоцкий начинает было поиск нового созвучия:
Ударю ‹ ? › [я и] ‹ нрзб › 57в
Но рифмы «упруго – в руку», как и вообще каких-либо других текстов, больше не появилось. К тому же узнаваемое «упруго» уже использовано в рифме «с натугой – упругой». Высоцкий не стал заканчивать стихотворение.
Теперь о возможности реконструкции.
«меня перекорёжит»: «а после скажут» – «или в костёр» – «но скажут мне».
Неинформативная и оторванная от контекста строфа «А после скажут» не отвечает на простые вопросы: когда «а после» скажут? что «всё знал и ведал»?. Опять же, было рассказчику во сне отнюдь не «мерзко», а он «сам себе» был «мерзок», что не одно и то же. К тому же во сне рассказчик не «предал», а «предавал».
Отметим, что в «Нерве» в составительстве Р. И. Рождественского (М., «Современник», 1981, 1982, 1988, 1989), как и в «Избранном» в текстологической подготовке Н. А. Крымовой, В. О. Абдулова и Г. Д. Антимония (М., «Советский писатель», 1988), строфа «А после скажут» не включена в реконструкцию стихотворения.
Строфа «Или в костёр». Создается впечатление, что Высоцкий, не желавший терять концовку «струсил», сначала создал под нее красивую рифму «к костру сил» и лишь потом стал подыскивать текст, получившийся неуместно пафосным и явно искусственным. Но главное в другом. Все предшествовавшие варианты подчеркивали, что рассказчику «было стыдно» – «как за сон», который ему, «а не другому», приснился. Во сне же рассказчик хоть и «ни разу ногу не сменил, трусил и трусил», «[И в нем я струсил]», но он «лгал и предавал и льстил» – «легко». Смысл конфликта рассказчика с собой в том и состоит, что во сне стыда он не испытывал. Стыд пришел потом, после сна, наяву, – «за сон», а не «во сне». Строфа с этой ошибкой сводит на нет композицию, построенную в «основном тексте черновика».
Как мы уже видели, попытка улучшить последнюю строфу («пой в унисон») была тоже заброшена.
С 1988 года («Четыре четверти пути») до сего дня в собраниях сочинений печатается реконструкция А. Е. Крылова, датированная « ‹ До 1978 › » – три не зачеркнутые строфы вслед за двенадцатью, пронумерованными автором. Так же печатал стихотворение С. В. Жильцов, его датировка « ‹ 1971, лето › ». В «Избранном» стихотворение датировано «[1973]». В. М. Ковтун в названной статье дает три упомянутые строфы в другой последовательности и датирует только «наброски» в блокноте – в качестве первых, ранних: «примерно 1972 г.».
Возвратясь с сентябрьских 1971 года гастролей Театра на Таганке в Киеве, Высоцкий из Москвы выслал киевскому чиновнику В. А. Гусеву обещанную запись своих песен. Эта фонограмма содержит первую известную на сегодня запись песни «Мои похорона». Факсимиле и транскрипции черновика этой песни опубликованы В. Ковтуном [57]. Приведем некоторые фрагменты рукописи:
Сон я вижу: вот те на!
[Не очухаюсь от сна]
‹...›
Мне б во сне проснуться, но
Я ничего не делаю
‹...›
Я все мускулы напряг
‹...›
И другая мысль страшна
И будут в руку сном мои
‹...›
Снова снится вурдалак
Но теперь я сжал кулак
Нетрудно увидеть парафразирование строф из «Дурацкого сна», вплоть до подробностей и ключевых слов или их синонимов: «сон в руку», «сжимал я кулаки», «очнуться от сна», «но не проснулся» и др.
«Мои похорона» перед «Дурацким сном», в то время как обратное оспорить трудно. Скорее всего, намучившись с концовками «предал» и «струсил», Высоцкий «рассмеялся и написал песню». Веселую песню, для публики, использовав цитации из заброшенного им серьезного текста.
Теперь о датировке записи двух строф из «Дурацкого сна». Как уже было установлено, строфы эти («продал» и «струсил») записаны после «основного текста черновика». Теперь важно установить их соотношение с текстом первых вариантов «Шахматной короны».
В. Ковтун пишет, что текст этих двух строф «находится ‹...› между набросками к „Чести шахматной короны“». Он употребил точное слово «находится». А написаны строфы – на странице не между ранее написанными текстами «Шахматной короны». Это тексты «Короны» написаны и до и после этой страницы блокнота, вплотную, без пропуска чистых страниц. И значит, первенство записи строф «Сна» перед «окружающим» страницу текстом «Шахмат» очевидно [58].
Поэтому, в дополнение к найденным признакам цитации и парафразирования в датированных «Моих похоронах», можно констатировать еще факт первенства «Дурацкого сна» перед тоже датированными «Шахматами»: не позже февраля 1972 года.
Стихотворение «Дурацкий сон, как кистенём...» автором не закончено. На мой взгляд, с таким примечанием его можно давать в популярных изданиях, публикуя только двенадцать строф основного текста черновика. Дата написания, видимо, близка к установленной С. В. Жильцовым (« ‹ 1971, лето › »). Исследование всех фонограмм Высоцкого позволит, возможно, установить и более точную датировку до октября 1971 года.
Примечания
[1] Жильцов С. В. Комментарии // Высоцкий В. С. Собр. соч.: В 5 т. Т. II. – Тула: «Тулица», 1994, с. 479.
[2] В указ. соч. на с. 417 в «Условных сокращениях» сказано: «ИБ – автографы, переданные Мариной Влади Иосифу Бродскому (в настоящее время в частном архиве в США)».
[3] В. Ковтун. Источник [рубрика] // Высоцкий: время, наследие, судьба. 1995, № 22, с. 3.
[5] [Сост. В. Ковтун] Рукописи В. Высоцкого из блокнотов, находящихся на Западе. – Киев: Издатель – фирма «ИСА», 1996 («Источник», вып. II), с. 86, 87,132.
[6] См. журналы «Вагант-Москва» № 1-3 / 2001, № 4-6 / 2001, № 1-3 / 2002, № 4-6 / 2002.
[7] Я видел сон, [ясней, чем днём]
[10] [Когда сжимаешь кулаки]
[11] 1) [Ведь бьёшь с натугой] 2) [А бьёшь с натугой]
[12] 1) И я хлещу их по лицу 2) Когда хлещу их по лицу 3) [Бьёшь мягкой кистью руки] 4) [Безвольной кистью руки]
[13] Но мягкой кистью
[15] 1) Возобновилось 2) Восстановилось 3) [возобновля‹ лось ›]
[16] 1) [И я] проснулся и оно 2) [Я с]мыкал веки и оно
[17] 1) Остановилось 2) [и оно] возобновлялось
[18] [Трусил]
[20] [И в нём я струсил]
[21] Я перед сильным [бил поклон]
[22] А [слабых мучил]
[23] ?
– [это сон] 3) Да это [сон] – я свой же стон
[25] [Так быть не может]
[26] Но вспоминаю и меня
[27] опять корёжит
[28] [7]
‹ нрзб ›]
[30] [Я] с [‹ нрзб ›] [разорвал]
[31] [8]
[32] [9]
[33] И [добивает‹ ? › по] спине
[35] Почти как правда (подавлен)
[36] 1) [Коль это только сон – тогда] 2) Коль этот сон [нрзб] виденье мне
[37] Коль это сно [‹ нрзб ›] виденье мне
[38] 1) [А сновидение во сне] 2) [Беда, если во сне] 3) [А если это все во сне] 4) [страшнее если мне во сне] 5) [Что], если было мне во сне
[40] 1) [Я – сновиденье] 2) [То сновиденье] 3) То сновиденье
[41] Сон – отраженье – [нет броня‹ ? ›]
[42] Но [только] вспомню [и меня]
[43] 1) И оттиск сна стоит во мне 2) И отзвук сна стоит во мне
[45] 1) И [было] 2) И безобразно, как во сне 3) [Мне часто] мерзко, как во сне 4) И мне противно, как во сне
[46] В котором предал
[47] 1) И пели бодро, в унисон 2) [Вчера я плакал] в унисон 3) [Вчера я бодро] в унисон
[48] 1) [Без всякой] грусти 2) [Пою без] грусти 3) [ни з‹ ол ›] 4) [легко без] ‹ грусти ›
[51] 1) Я чувствовал себя [вдвойне] 2) Я знал что делаю вдвойне
[52] [Довольно мерзко, как во сне]
[53] Я пел [без] ‹ грусти ›
«унисон». Годом позже, работая над стихотворением «Два первых ряда отделяли ленты...», он напишет: «И вот одноголосия жрецы \ Кричали – в унисоне все начала» (см. «Вагант-Москва», 2001, № 1-3, с. 7).
[55] 1) Дойти к костру сил 2) Пойти к костру сил
[56] 1) И я пойму я, что это сон 2) И я пойму (вот это: сон) 3) И я пойму, (что это: сон)
[57] [Сост. В. Ковтун]. Указ. соч., с. 50, 53, 54, 57, 58.
[58] Такой вывод сделал, по сути, сам В. Ковтун, скрупулёзно воссоздав по ксерокопиям последовательность листов в блокноте (см. указ. соч., с. 136).