Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания
Воспоминания

Воспоминания

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

При каждом моем посещении семьи Высоцких или Театра на Таганке в 1972-1975 годах все наши разговоры с Владимиром начинались с вопроса: как обстоит дело с предстоящими гастролями театра в Болгарии? Актеры уже получили наше официальное приглашение, и оно ходило теперь по разным инстанциям. Театр жил надеждой на гастроли, тем более что ни разу еще за границей не был. Самая маленькая информация подробно обсуждалась, высказывались различные предположения, возникали всяческие догадки в связи с изменившейся обстановкой в театре и вокруг него. И хотя мы знали, что все решится где-то выше, над нашими головами, каждая благоприятная новость вносила оживление. Но так долго не было ничего нового, что мы уже выработали знак, которым без слов говорили: вопрос еще решается наверху. Владимир Высоцкий высоко поднимал руки, соединял ладони домиком и опускал, когда замечал меня еще издалека. То же делал и я, если действительно не было ничего нового. Тогда мы могли не касаться этой темы, все было и так ясно.

Поэтому когда однажды, золотой осенней порой, "Таганка" приземлилась на Софийском аэродроме, мы сочли это своей маленькой победой. Были забыты все бюрократические препоны, которые пришлось преодолеть, и все огорчения от столь длительного ожидания утонули в радостном факте: "Таганка" отправилась в зарубежные гастроли, и первой остановкой на этом пути стала Болгария.

Самолет сел раньше на целых пятнадцать минут - нечто совершенно необычайное в те годы. "Летчики почувствовали наше нетерпение",- сказал мне Высоцкий, когда мы обнялись. Вскоре подошли и другие встречающие, взволнованные, с цветами и улыбками. В маленьком зале аэропорта вспыхнуло нечто вроде импровизированного митинга. Были там и камеры Болгарского телевидения, которые зафиксировали эту незабываемую встречу под усиливающийся временами рев взлетающих и приземляющихся самолетов...

Я хорошо помню добрые слова, сказанные Высоцким сразу после посадки самолета. Еще его коллеги спускались по трапу, еще обнимались с болгарскими артистами, когда корреспондентка Софийского радио протянула микрофон Алле Демидовой и попросила ее поделиться первыми впечатлениями, вернее, сказать, с какими чувствами она ступила на болгарскую землю. По соседству, заглушая слова, ревел самолет, репортерша проверила запись - ничего не вышло. Снова она попыталась уловить момент между объятиями, щелканьем фотоаппаратов, веселыми возгласами и приблизила микрофон к Алле Демидовой. Та произнесла что-то своим тихим голосом. Проверили - опять ничего не слышно. Корреспондентка была в полном отчаянии, умоляла помочь ей, но и в третий раз, словно в абсурдистской пьесе, на ленте записался лишь рев самолетных двигателей. Тогда Высоцкий схватил микрофон, повернулся спиной к возбужденной толпе и со всей мощью своего голоса произнес: "Тепло, очень тепло и в воздухе и в душах!" А потом, когда мы сидели в ожидании багажа, повторил эти слова в не столь шумном помещении. До сих пор я храню снимок, который запечатлел меня с Владимиром Высоцким и Аллой Демидовой в тот момент, когда я протягиваю ему микрофон нетерпеливой радиорепортерши.

И еще воспоминание, связанное со встречей на аэродроме. Спрашиваю артистов, как летели, отвечают, что хорошо, только трясло немного. "Что?" - переспрашиваю. "Трясло в самолете, это особенно отразилось на женщинах",- поясняет кто-то. "Наши женщины потрясены..." - улыбается Высоцкий.

Мои беглые встречи с Высоцким продолжались в Москве. Я привозил ему статьи, которые писал об актерах театра и о нем самом.

О чем мы говорили с Высоцким во время наших встреч? Больше всего о текущих делах, о волнении перед премьерами, участии его в новых фильмах и спектаклях, планах, преодолении всевозможных трудностей и бог весть о чем еще. "Таганка" с первых дней своего существования заявила о себе как о театре новаторском, а новаторов всегда встречали если и не откровенно враждебно, то, уж во всяком случае, с сомнениями и подозрениями: искусство ли это? Зачем громить старое? Во имя чего?

Обсуждали мы не только статьи, вышедшие из печати, но и ожидаемые публикации. На "Таганке", как, впрочем, во всех театрах, есть доска, на которой вывешиваются только что появившиеся рецензии. Сейчас она заполнена статьями о Высоцком, но тогда, помню, она подолгу оставалась пустой.

Даже когда в 1977 году появилась "Алиса в стране чудес" (в альбоме, состоящем из двух пластинок), два автора аннотации на коробке на целой странице не нашли места, чтобы упомянуть имя автора стихов и музыки к пластинке.

Доктор филологических наук Дмитрий Урнов с большой эрудицией рассуждает о творчестве Льюиса Кэррола, приводя массу подробностей, доходит и до диско-версии книги, но не считает нужным сказать хотя бы слово о главном действующем лице этой версии, как будто и не слышал о нем.

На "Таганке" одно время все загорелись идеей расширить тесное и неудобное здание театра, построить новую, современную сцену. Чертежи готового проекта повесили на стенах фойе. Мы рассматривали их, мне объясняли, что и как будет выглядеть, у всех на устах был скептический вопрос: "Интересно, сколько времени это будет строиться?" Но когда реконструкция была завершена и новое здание приняло в свои объятия старое, Высоцкий фактически остался вне репетуара, "вне игры" на новой сцене, о которой мы столько с ним говорили. Говорили, между прочим, еще и потому, что эта сцена должна была подняться на руинах ресторанчика "Кама"...

* * *

Высоцкий любил рассказывать о встречах с рабочими - самой неискушенной театральной публикой. В этой аудитории проверялись наиболее смелые художнические эксперименты. В театре существовала практика - показывать новые спектакли перед выпуском рабочим окрестных заводов и предприятий. "Если они нас поймут, значит, нас поймут все",- говорил Высоцкий о поддержке, которую театр получал во время таких творческих встреч.

Летом 1974 года "Таганка" выезжала в Набережные Челны в гости к строителям и монтажникам КамАЗа. Там театр показывал четыре своих спектакля - во Дворце культуры, в кинозале и прямо на строительных площадках. Играли много, иногда давали по три представления в день. Остальное время было занято концертами и встречами с трудовыми коллективами. Все артисты долго находились под впечатлением этой поездки и наперебой спешили поделиться тем, что их поразило больше всего. Говорили о молодости города, которая заряжает энергией (Валерий Золотухин), о поразительной чистоте в цехах (Наталия Сайко), об огромном количестве вопросов, которыми жители города засыпали артистов (Леонид Филатов), о прекрасных людях, которые умеют работать сами и ценят труд актеров (Зинаида Славина), о высокой интеллигентности рабочей молодежи (Владимир Высоцкий). Готлиб Ронинсон выразил общее желание снова побывать на этом заводе.

Среди рабочих КамАЗа оказалось немало москвичей, которые впервые попали на спектакли театра,- в Москве они не могли достать билеты. Я представляю себе их чувства, так как присутствовал на концерте артистов "Таганки" в Доме болгаро-советской дружбы в Софии - зал тогда был заполнен главным образом советскими гражданами, большая часть которых никогда не видела Высоцкого, Золотухина, Демидову, Жукову, Сайко, Хмельницкого, Филатова и других актеров, сидевших сейчас полукругом на сцене. Аплодисментам и цветам после каждого выступления не было конца.

* * *

Житейская повседневность не отбирает, а сваливает в беспорядочную груду темы для разговоров, поэтому случалось, что мы касались и неприятностей. Расскажу об одной из них.

Популярность Владимира Высоцкого росла, всюду его приглашали на выступления, думал он и об издании авторской пластинки. И как раз в это время "Советская культура" опубликовала читательское письмо о том, как Высоцкий приехал в какой-то далекий сибирский город, если не ошибаюсь, Новокузнецк, дал за день четыре концерта, под конец пел уже без сил, охрипшим голосом и т. д. и т. п. Местный журналист обвинил его в погоне за заработками. Следовало примечание соответствующей организации, в котором пояснялось, что артист Владимир Высоцкий не певец и не музыкант и не имеет права давать самостоятельные концерты. Осуждалось в резкой форме, что концертов устраивалось по нескольку в день.

- А что делать, если меня приглашают? - объяснял мне Высоцкий. - Если не пойдешь, значит, зазнался. А там говорят: в городе большого зала нет, а интерес огромный, не можем обеспечить всех билетами. Тут работают тысячи молодых людей. Каждый хочет послушать. У нас двадцать пять тысяч заявок, а зал на тысячу мест. Билеты даем комсомольским передовикам и активистам как награду за трудовые успехи. Как поступить? Единственный выход - сделать несколько выступлений подряд. Может быть, некоторые думают, что это халтура? Что это погоня за заработками, как там писали? Я в конце от усталости не вижу зала, забываю, какую песню пел, какую нет, в голове бурлит, а публика просит еще и еще...

Этот пренеприятный эпизод мог иметь самые печальные последствиях. Известно, что после большого успеха двадцатилетней Людмилы Гурченко в фильме "Карнавальная ночь" появились два фельетона и карикатура, которые обвиняли юную студентку в том, что она брала деньги за встречи со зрителями и концерты. После этого от нее отшатнулись все режиссеры, и Гурченко потонула в забвении, как сама пишет в книгах "Мое взрослое детство" и "Аплодисменты". К счастью, описанный случай прошел для Высоцкого без последствий. Новое время - новые песни...

"Серп и молот" в "Комсомольской правде" было опубликовано письмо, в котором автор весьма самоуверенно утверждает, что на "Таганке" царит режиссерский деспотизм, что там нет актеров, а те, что есть, не могут себя проявить... Знакомый журналистский маневр той поры: приписать свои мысли представителю рабочего класса или народу вообще. И этот единственный, сфабрикованный в кабинетах голос был обращен к миллионам слушателей, которые с утра до вечера прокручивали километры пленки с записями Высоцкого или ночами стояли в очереди в кассу "Таганки", чтобы увидеть, что за исчадие ада этот режиссер...

Летом 1968 года в "Советской России" появилась острокритическая статья под названием "О чем поет Высоцкий?". И в качестве главного аргумента обвинения певцу предъявлена цитата... из песни Юрия Визбора.

Дошло и до неслыханной бюрократической дерзости. При открытии Дворца культуры в пригороде Серпухова Высоцкий не успел допеть первого куплета своей песни, как на сцену выскочил какой-то местный начальник, схватил микрофон и самым бесцеремонным образом распорядился: "Немедленно прекратите это безобразие!"

Как Высоцкий реагировал в подобных случаях?

Есть, конечно, свидетельства очевидцев, но доверимся ему самому. Однажды его назначили на роль в фильме "Земля Санникова". Прошли пробы, группа была сформирована, сроки съемки определены, билеты куплены... Но перед самым отправлением некий влиятельный руководитель без всяких объяснений вычеркнул Высоцкого из списка участников картины. С болью в сердце рассказывал Высоцкий в письме к своему другу Говорухину о том, чего стоило ему получить отпуск в театре и как в последний момент ему пришлось вернуть билет и попрощаться с расстроенной группой.

"Чувствую, вырвут меня с корнем из моей любимой кинематографии,- с горечью пишет он,- а в другую меня не пересадить, у меня несовместимость с ней, я на чужой почве не зацвету...".

Мы хорошо себе представляем, что значит для артиста жестокое вмешательство бюрократов в его творческую жизнь. И каким контрастом этому звучат приведенные выше строки из личного письма, какой кристально чистый патриотизм они излучают. Можно представить себе, с каким настроением начал работу над будущим фильмом коллектив после такого инцидента. А случай этот был не единственным в судьбе Высоцкого. Приведу выдержку из одного интервью Анатолия Утевского:

- Однажды Володя сказал мне, что все эти гонения на него - дело рук Суслова. Вы знаете, ведь были времена, когда даже знакомство с Высоцким считалось грехом.

Утевский - юрист, работал в следственных органах и знает, что говорит.

* * *

Постоянной темой для разговоров в компании или вдвоем стали гастроли театра за рубежом. Высоцкий подробно рассказывал, как театр встречали во Франции осенью 1977 года. Здесь он был особенно обстоятелен, потому что в печати появились краткие, отрывочные сведения, основанные на отдельных отрицательных мнениях. Некоторые западные газеты специализировались на всяческих сплетнях, пикантных подробностях закулисной жизни актеров. Но во французской печати появилось и больше сорока рецензий, содержащих серьезный анализ и высокую оценку работы театра. Даже спустя два года Высоцкого продолжали волновать французские гастроли. Он с воодушевлением рассказывал, как успешно они проходили: "Это было замечательно! Как нас встречали и в Париже, и в Лионе, и особенно в Марселе, который очень похож на нашу Одессу... Там проявили к нам необыкновенное внимание. Я думаю, что за последние десять лет такого отношения не было проявлено ни к одному драматическому театру, гостившему во Франции".

Речь идет не только о русской публике, ее в зале было не так уж много, хотя среди русских зрителей находились и такие, которые посещали каждый спектакль по нескольку раз. Но как французы преодолевали языковый барьер, тот самый, которого, как у нас говорят, не существует для болгарского зрителя? Высоцкий пояснял, что все пьесы шли с синхронным переводом на французский язык. Он громко звучал не только в наушниках, но и в зале. Поначалу актеров раздражал равнодушный голос переводчицы, которая дословно переводила на французский великолепные стихи Пастернака в "Гамлете". Но потом они привыкли к этому двуязычию, и спектакли шли нормально.

Во Франции Высоцкий в последний момент отказался петь на митинге, созванном левацкими и анархо-экстремистскими организациями. Увидев экзальтированные толпы и прочитав их инфантильные лозунги, он убрал свою гитару и ушел, убежденный, что им нужны не песни, а элементарный учебник истории. Так что экстремисты не обрели в Высоцком своего единомышленника, не сумели завербовать его для своего дела. Только в глазах некоторых неисправимых ортодоксов с бюрократическим мышлением Высоцкий мог выглядеть "диссидентом". Он отличался от них и образом мыслей и зоркостью взгляда, да и цели и намерения у него были совершенно иные. Ему были одинаково чужды и фанатизм хулителей и старательность чиновников, озабоченных лишь своей карьерой.

Американские журналисты провоцировали Высоцкого на нью-йоркском аэродроме, задавая ему вопросы, на которые были запрограммированы ответы антисоветского содержания. Он дал им достойный отпор, ответив контрвопросом: "Не думаете ли вы, что если у меня есть проблемы с моим правительством, то я приехал решать их здесь?" (Отец очень гордился этим ответом сына.) Очередная сенсация не состоялась. Некоторые люди, не знающие условий жизни в наших странах, думают, что, если человеку нужно решить какой-нибудь вопрос, он не станет ходить по кабинетам и инстанциям, стучать по столу и добираться даже до самого верха, а схватит гитару и запоет...

Однако в то же время Высоцкий был глубоко оскорблен, когда не в меру усердный сотрудник посольства, обняв его на аэродроме, начал инструктировать, как себя вести, и сообщил, что ему уже куплен обратный билет и что он улетает раньше, чем это было условлено. Вследствие этого отменены шесть уже объявленных концертов. Разумеется, при таком положении вещей объятия чиновника не показались Высоцкому особенно приятными.

* * *

Мне запомнилось, что Высоцкий всегда отвечал очень неохотно, приблизительно и уклончиво на вопросы о его намерениях. А людям это было интересно, они спрашивали его об этом постоянно, не подозревая, что все это зависит от его отношений с руководством киностудий и режиссерами в данный момент. О своих творческих планах могли говорить свободно и обстоятельно артисты с прочным положением. Но не он. Его предполагаемое появление на экране было всегда весьма проблематично. При этом, когда решался вопрос об участии Высоцкого в каком-либо фильме, те, кто возражал, не обязаны были даже аргументировать свои соображения, достаточно было внести в протокол что-нибудь вроде: "Как? Разве на "Мосфильме" кончились актеры, если вы собираетесь приглашать на эту роль Высоцкого?" Подобное "основание" давало возможность отвергнуть любую кандидатуру, и трудно определить, где кончались вкусовщина, неприязнь, откровенная демонстрация враждебности и начинались убежденность в собственной непогрешимости, безответственность и произвол. Даже когда уже шел съемочный процесс, даже после того, как фильм был отснят и озвучен, актер не был уверен, что картина дойдет до экрана. Работа, начинавшаяся при одном настроении вышестоящего начальства, могла быть закончена при совершенно иной ситуации. В эстетическом геноциде нет логики, есть лишь капризы или слепое, фанатичное преследование имен по соображениям, недоступным пониманию беспристрастных зрителей.

И так не только в кино.

На телевидении не намного иначе. Можно привести и факты. Вот один из них, достаточно курьезный.

В 1973 году Вениамин Смехов задумал поставить двухсерийный телевизионный спектакль по Флоберу. Он пригласил Высоцкого на главную роль. Актер дал согласие и уехал отдыхать на море, в Пицунду, вместе с Мариной Влади. После непростых согласований в разных инстанциях Смехов получил довольно странный ответ - Высоцкий может сниматься, но при условии, что роль главной героини будет исполнять Марина Влади. Вот такая оскорбительная доброжелательность! Конечно, было бы интересно увидеть Высоцкого и Влади в одном фильме, но не при таком диктате. И Высоцкий, естественно, отказался от съемок и предложил вместо себя Леонида Филатова.

Упоминая, что Владимир Высоцкий не был в особом почете у руководства искусством, хотя снимался в фильмах и играл в театре, Юрий Трифонов констатирует: "По своему значению он должен был получить, конечно, больше площадок. Его не так уж много рекламировали в газетах, по радио и т. д., но, оказалось, он не нуждался ни в каком официальном прославлении, его талант все сделал сам".

Отмечая, что Высоцкий отлично сознавал свою фантастическую популярность, Марина Влади говорит:

песню, а уже через три дня она звучит повсюду, у всех на слуху. И что самое удивительное - ее не передавали ни по радио, ни по телевидению, она расходилась мгновенно сама собой только потому, что ее автором был Высоцкий.

Если мы вдумаемся в эти факты, поймем, почему артист не любил говорить о своих намерениях. Не все от него зависело.

Во время одного из публичных выступлений Высоцкого спросили о ближайших планах. В ответ он рассказал о последней премьере - спектакле "Турандот" Бертольта Брехта. Пьеса, по мнению артиста, задумана писателем очень интересно, но это было в конце его жизни, и она недоработана. (Я смотрел это представление, Высоцкий в нем не участвовал, а песни, которые там поют, написаны на стихи Бориса Слуцкого Альфредом Шнитке. Сильное впечатление произвел на меня Феликс Антипов в роли Бога, но при всех усилиях театру не удалось преодолеть драматургических недостатков пьесы.)

- Вы знаете, дело в том, что в моей профессии все довольно случайно. Потому что мы, к сожалению, исполнители. Но я стараюсь быть не только исполнителем, а еще и автором. Но в основном моя профессия все-таки исполнительская, и тут большое значение имеет Господин Великий Случай... Поэтому я никогда не могу предугадать, что будет дальше. И в работе и в песнях тоже. Это все спонтанно.

Так он говорил в 1976 году. И в следующем году на тот же вопрос он предпочел ответить не над чем работает сам, а что репетируют сейчас в театре, что должно в ближайшее время появиться на афише. И хотя репертуар планируется заблаговременно, о новых спектаклях нельзя говорить с определенностью чуть ли не до самой премьеры:

- Какие планы у театра? Я вам точно сказать не могу, потому что сие зависит не только от нас. Во всяком случае, сейчас репетируются "Дом на Набережной" Трифонова, "Три сестры" Чехова, репетируются некоторые самостоятельные работы, о которых говорить пока еще рано. (Высоцкий в них не участвовал.).

После роли Лопахина, которую поручил ему Анатолий Эфрос в "Вишневом саду", Высоцкий оказался не занятым ни в какой серьезной работе театра и фактически был выведен из репертуара.

В "Мастере и Маргарите" ему предложили третьестепенную роль Бездомного, от которой он отказался. Фактически им пренебрегли и в "Трех сестрах" - он мечтал сыграть Вершинина, а ему дали другую роль, которую он счел незначительной и потому на репетиции не являлся. В "Преступлении и наказании" было много достойных, на его взгляд, ролей, но они оказались занятыми. В последний момент товарищи уговорили Высоцкого участвовать в спектакле, уже почти перед самой премьерой он согласился и подготовил роль Свидригайлова.

Он, конечно, находил, где приложить свои творческие силы, чтобы компенсировать утраченное. Но взаимоотношения его с театром в определенный период вовсе не были идиллическими.

Да и как могут не осложниться отношения между актерами, если среди них разжигается соперничество? Если заменяют одного другим? Роль Гамлета вначале репетировали трое - Золотухин, Филатов и Высоцкий. Потом Любимов сделал свой выбор. Но и при Эфросе бывало так. Шаповалов начинает репетировать Лопахина, но возвращается из-за рубежа Высоцкий, и его вводят в спектакль. Того же характера и попытки (болезненно воспринятые Высоцким) - назначить второй состав "Гамлета", чтобы не отменять спектакль при неявке исполнителя главной роли. Высоцкий считал "Гамлета" своим личным делом. И был прав. После его смерти никто не смог его заменить. Но только тогда стало ясно, что весь спектакль был поставлен ради такого актера, как он.

По признанию Валерия Золотухина, Владимира глубоко задело, когда тот согласился начать репетировать Гамлета и при необходимости заменить его в спектакле. Особенно Высоцкого обидело то, что дублером должен был стать его близкий друг. Он сказал тогда Золотухину:

- Валерий! В жизни я больше всего ценил и ценю друзей. Больше, чем жену, дом, детей, успехи, славу, деньги. Друзей. Так я живу. Понимаешь?

Постепенно я понял, что в театре возникла ситуация, при которой ведущий актер длительное время оставался без ролей. И дело не в том, что в репертуар включались пьесы, для которых он не подходил. Мы ведь знаем о его универсальных способностях. Просто роли, которые он мог бы превосходно исполнить, поручались другим, более молодым и менее опытным артистам. Словно требовалось кому-то доказать, что театр может обойтись и без Высоцкого, что люди ходят на "Таганку" не из-за него, что они будут продолжать ходить и на спектакли, в которых он не участвует...

Может быть, я ошибаюсь, но еще тогда мне казалось, что кое-кто намеренно подбрасывает поленья в умело раздуваемый костер - конфликт между главным режиссером и главным исполнителем. Высоцкий выделялся среди других актеров, все это видели и понимали, лишь на "Таганке" не хотели признавать этого, называя приоритет Владимира оптическим обманом публики. Всем артистам хотелось считать себя столь же способными, как он, все хотели равенства, как в первые годы существования театра.

Валерий Золотухин записал в своем дневнике такие признания Владимира еще в 1976 году: "Он (речь идет о шефе) все сводит со мной счеты, что главное, он или я в том же "Гамлете", а я - не свожу. И он мне хочет доказать: "Вот Вас не будет, а "Гамлет" будет, и театр без Вас проживет". Да на здоровье... Но откуда, почему такая постановка вопроса?"

В подобной реакции, вероятно, большая доля мнительности. Актер борется за роль, с которой связал свою судьбу. Он вовсе не думает, что утверждение Золотухина на эту роль в качестве дублера - чисто дисциплинарная и воспитательная мера, он видит здесь козни, грозится, что уйдет из театра в любой другой, самый захудалый. Едва не доходит до разрыва между близкими друзьями.

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

На шестидесятилетии Ю. П. Любимова

Но попробуем вникнуть в доводы другой стороны. Все знали, как высоко ценил и любил своего первого артиста создатель "Таганки". "Чего он только не прощал ему!" - говорит Марина Влади. И сам я часто слышал от Любимова и щедрые похвалы в адрес Высоцкого, и резкие слова по поводу сорванных им спектаклей, и опасения, что ему больше нельзя доверять.

По словам Якова Безродного, заместителя директора "Таганки" и соученика Высоцкого, Любимов поручил роль Гамлета Золотухину, чтобы "попугать" Высоцкого. Режиссер часто прощал актеру такие прегрешения, которые обычно не прощают,- опоздания и даже неявки на представления. А считал ли тогда Любимов Высоцкого талантливым поэтом или признал это позже - не имеет значения. Важно, что он много сделал для его роста, доверял ему роли, без которых театральная биография актера была бы очень бедной.

Однажды, хотя это было и не очень удобно, я воспользовался подходящим случаем и выразил удивление, что в ряде представлений мы не видим Высоцкого. Мне попытались объяснить, что не следует придавать значения этому факту, ссылались на большую занятость артиста на эстраде, начали защищать его молодого заместителя. Но я думаю, что Владимир Высоцкий болезненно воспринимал наступившее охлаждение к нему театрального руководства, зависть к его популярности, пустоту лет, протекающих без ролей. Эти пустые страницы жизни для артиста невосполнимы. Такой столь продолжительный и вынужденный "отдых" может привести к потере формы. Мы с Владимиром никогда не говорили на эти темы, все это мои тогдашние предположения. Основание поделиться ими с читателем я нашел в параллели между театром и балетом, которую провел сам Высоцкий:

и, если они не репетируют, деградируют. Но так, наверно, всегда - человек, который не работает, постепенно теряет свою квалификацию.

Анатолий Эфрос, хотя и столкнулся уже с порядками в театре, был удивлен, что на банкет по случаю премьеры "Вишневого сада" пришли не все участники спектакля. В уступках, которые делало руководство театра Высоцкому (он, например, позволял себе являться на спектакль или репетицию в последний момент), некоторые видели поощрение звездомании, не желали признавать естественного авторитета актера. А сам он был к этому чрезвычайно чувствителен.

"Даже Любимов,- отмечал Эфрос,- был с ним осторожен,- при всей своей вспыльчивости, он не позволял себе необдуманного слова по адресу Высоцкого". Ни в его присутствии, ни тем более за его спиной.

"Его любили и не любили в театре",- констатировал позже Иван Дыхозичный. И добавлял: "Ему прощалось то, что не прощалось никому".

Но и в этом случае можно понять администрацию "Таганки". Высоцкий, например, отправляется во Францию к жене, а оказывается в Америке. От руководства театра требуют объяснений.

Лишь директор, Николай Дупак, знает, сколько раз ему приходилось объясняться в различных инстанциях по самым разным поводам, связанным с выступлениями Высоцкого. Почему, например, Высоцкий поет никем не утвержденные программы, почему ему платят гонорар выше, чем другим исполнителям, почему так легко снимают с него выговоры и проч. Но не будем забывать, что тогда "Таганка" была единственным театром, который сам себя содержал, не получая от государства никакой дотации, оклад же любого сотрудника театра - актера и не актера - не превышал ста пятидесяти рублей. Продолжительное отсутствие Высоцкого могло оказать влияние на финансовое положение театра.

Актеры воистину как дети. В атмосфере театра существуют споры, взаимные обиды, даже враждебность. Деление на любимчиков и нелюбимых... К счастью, все это изменчиво, от любви до ненависти один шаг, но - и наоборот! Станиславскому принадлежит мысль, что с распределением ролей завершается и разделение на партии внутри театра. Что еще нужно актеру кроме роли? И если ты играешь, а он нет, то он может стать тебе врагом до... получения новой роли.

Все это так, но есть грань, за которой начинается нравственная деформация. Сейчас в театре понимают, что не очень ценили Высоцкого, для них он до самого конца оставался одним из многих, одним из труппы. Сокрушаются, что его довели до отчаяния, до подачи заявления об уходе.

Но по ряду причин Высоцкий не мог решиться покинуть театр. Например, сразу же возникал вопрос: как жить дальше? Не будет ли он в один прекрасный день объявлен тунеядцем, как позднее произошло с Иосифом Бродским в Ленинграде. Публикаций у него почти нет, как киноактер он нигде не состоит в штате, членом творческих союзов не является. Для каждой поездки в Париж нужна характеристика - кто ему ее даст? Поэтому после каждого объяснения с Любимовым или Дупаком он снова и снова просил "продолжительный отпуск с творческими целями"...

Открыто заговорили о некоторых сторонах закулисной жизни, различные сведения проникали и в печать. Когда Высоцкий привел своего коллегу Ивана Дыховичного на эстраду и уговорил его петь старинные русские романсы, посыпались остроты: Дыховичный-де учил Высоцкого управлять автомобилем, но пришел в отчаяние от его бурного темперамента, проявляющегося в самых рискованных ситуациях. Подобные невинные шутки не могли обидеть актера, он с чувством юмора относился и к гораздо более желчным остротам товарищей на сборах труппы. Но для него стала невыносимой общая зависть, которая начала преследовать его по пути в репетиционные, в гримерную, в коридорах, в гардеробе. Она проявлялась и на собраниях, причем по самым ничтожным поводам. Актриса жалуется на то, что Высоцкий с ней не поздоровался. Труппа обсуждает зазнавшегося кумира толпы.

В другой раз говорится о звездомании, говорится с плохо скрытой злобой. Особенно обидело Высоцкого недружелюбие коллег, когда однажды демонстрировался любительский фильм о гастролях театра. Смех и веселые комментарии сопровождали все моменты фильма - до появления на экране Высоцкого. Тогда зал дружно замолк, и эта полная тишина задела актера больше всего, больше самых неприязненных реплик.

А сколько раз общая неприязнь изливалась на тех, кого он любил, кого поддерживал, кому помогал! О таких случаях артисты рассказывают сейчас с чувством неискупимой вины "за поздние прозрения и раскаяния", - писал Вениамин Смехов, припоминая финал песенки о том, как туземцы от полноты чувств съели знаменитого мореплавателя Джеймса Кука.

Вдвойне тяжело, невыносимо сознавать, что ты был равнодушен и даже жесток к кумиру в тот период, когда у него было больше всего неприятностей - безуспешное обивание начальственных порогов, отмена концертов, отказы журналов и другие "залпы отрицательных эмоций".

Можно представить, в какой обстановке работал певец дружбы и товарищества и почему среди всех добродетелей так высоко ставил слово мужчины, честность, верность. Как некогда - в кругу альпинистов, в вертикальном разрезе человеческой морали и поведения. И при всем том, я не помню случая, чтобы Владимир жаловался на судьбу. Его выручало врожденное чувство юмора.

* * *

Пресса не баловала Высоцкого при жизни своим вниманием.

Например, он снимался в фильме "Единственная" Иосифа Хейфица. Роль его не была основной. Но когда, в 1976 году начали появляться рецензии на фильм, в большинстве из них о Высоцком не было ни слова. Целую страницу в журнале "Советский экран" критик Юлий Смелков посвящает фильму, многословно хвалит Валерия Золотухина, половину фразы уделяет Елене Прокловой, а о Высоцком и не вспоминает, словно тот и не участвовал в фильме. Ни хорошего, ни плохого слова не нашлось для него у критика.

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

В спектакле 'Гамлет'

Странное молчание окружало и премьеру "Гамлета", состоявшуюся 29 ноября 1971 года. Критики "не заметили" спектакля. А на художественном совете театра, как отмечает Алла Демидова, говорилось главным образом о режиссуре, что же касается исполнителя главной роли, о нем даже не упомянули! Повторилась сценическая ситуация - Гамлета не замечали и в Эльсиноре, он жил во дворце, но никто не верил в то, что он будущий король. Так что идентификация актера и созданного им образа в стихотворении Высоцкого "Мой Гамлет" имеет под собой определенные основания. У каждого есть своя маленькая Дания, в которой он остается непонятым, словно в каком-то тупике, где поставленные вопросы не получают ответа.

Конечно, такие факты огорчительны. В некоторых из них более мнительные читатели усматривали попытки противопоставить друг другу актеров "Таганки". Может быть, приведенный пример не из самых типичных, но известно, что умолчание обиднее отрицания. Почему не сказать, что им не нравится в игре актера? Почему не написать об этом открыто? Что можно ответить на эти справедливые вопросы? При накоплении подобных фактов действительно создается впечатление о заговоре молчания, при котором имя актера можно было увидеть только в прессе с латинским шрифтом. Но тут важно и другое. Слухи о распрях и конфликтах в театре кое-кого радовали. Подробности охотно раздувались и разукрашивались, им придавалось значение, которого они и не имели.

Как иначе на это реагировать, если не написать в нашей газете, кириллицей, об очередной роли актера? Или просто поместить его фотографию? Поэтому я постоянно собирал и прятал попадавшиеся мне на глаза фотографии, особенно после премьер, и при случае пускал их в дело. В 1973 году я напечатал в нашей газете "Поглед" статью о "Таганке" под названием "Коллектив единомышленников". Как мне хотелось, чтобы и в действительности это всегда было так! Статью иллюстрировали две фотографии. На одной из них Владимир Высоцкий в сцене из "Пугачева" - босой, опутанный цепями. Тот же снимок опубликован и в приложении к моей книге "Посланники красоты" (1974 г.). А в начале 1977 года на первой странице в газете "Студентска трибуна" мы напечатали фотографию Высоцкого в сцене "Вишневого сада", хотя в моей статье "Панорама театральной Москвы" об этой постановке не говорилось. Были и другие публикации фотографий.

"И они сражались за победу". Начав со статей о Константине Симонове, Михаиле Исаковском, Борисе Полевом, я завершил эту серию публикаций стихами Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого с очерками о них самих. В другой раз мне представился случай подготовить к празднованию Октября для студенческой газеты страницу, посвященную советскому искусству. И в центре этой полосы я поместил интервью с Высоцким, его фотографию и перевод стихотворения "Он не вернулся из боя".

* * *

При каждом моем приезде в Москву и посещении "Таганки" после 1975 года мы с артистами неизменно вспоминали памятные гастроли театра в Болгарии. Часто меня спрашивали, что стало с записями спектаклей "Добрый человек из Сезуана" и "Гамлет"? И почему они не прошли по Болгарскому телевидению? Я подробно отвечал на все вопросы.

Тут было несколько сложных моментов. Во-первых, мы не знали, как решить проблему перевода. А пускать спектакли на русском языке тоже не могли - для этого требовалось целых семь часов. Да и некоторые реплики, особенно когда актер подавал их сбоку или сзади, плохо улавливались микрофоном и были неясно слышны.

Но самые большие трудности оказались с переводом Бориса Пастернака, особенно в монологах "Гамлета", а их немало. Может быть, это покажется странным, но ни по смыслу, ни по тексту они не совпадали ни с одним из болгарских переводов "Гамлета". Получалось, что Гамлет - Высоцкий будет на экране по-русски произносить одно, а болгарский телезритель в подписях читать совершенно иное. Могли совпасть лишь бытовые реплики: "Здравствуй", "Куда?" и проч., но в спектакле их нет, они сокращены режиссером.

И уж совсем нелепо было бы озвучивать спектакль по-болгарски - значит, уничтожить голоса Высоцкого, Демидовой, Смехова, Филатова и других артистов. Нет, дубляж совершенно не подходил. Лучше всего было бы так: пусть русский язык звучит для тех, кто его понимает, а для остальных - перевод в подписях.

Но кто мог бы сделать в прозе или в стихах перевод такого мастера, как Пастернак? Да и как Болгарское телевидение заплатит за эту работу? В гонорарных таблицах подобный вид литературной деятельности не предусмотрен.

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

В роли Гамлета

Возникли проблемы и с переводом Брехта. Насколько мне помнится, пьеса на болгарском языке не издавалась. Мы нашли где-то машинописный перевод, который тоже лишь в редких местах совпадал с произносимыми по-русски репликами с экрана. К тому же в спектакле некоторые сцены по сравнению с пьесой переставлены, и если часто пускать пленку туда и обратно, она может выйти из строя. Хорошо бы ее скопировать, но для этого надо иметь запасные рулоны пленки, а их нет.

Годом раньше такой же вопрос с переводом возник и при съемках спектакля Малого театра "Лес" с Игорем Ильинским. И этот телефильм по тем же самым причинам не был показан зрителям. Правда, тогда в Народном театре Болгарии ставился "Лес" со Стефаном Гецовым, и могло возникнуть нежелательное соперничество, но русская запись не увидела свет и годы спустя после нашей премьеры. "Дом Островского", как называют Малый театр, знаменит еще и тем, что в нем обращают особое внимание на точность авторского текста. К нашему удивлению, при сравнении с оригиналом почти треть реплик не совпала с репликами пьесы. Может быть, сказалась разница вариантов, редакции текста и проч. - наши переводчики переводили Островского по другим изданиям, не знаю. Следовало бы провести специальную текстологическую сверку, но кто станет этим заниматься. Работа так и осталась незавершенной.

Я специально рассказывал артистам обо всем этом подробно, потому что мои собеседники задавали мне щекотливые вопросы, стараясь докопаться до истины - может, и в Болгарии "Таганку" не допускают до экрана телевизора? Соблюдаем ли мы общую идеологическую линию? И только пример с "Лесом" - я почувствовал - внес определенную ясность в этот вопрос и развеял сомнения. Как и тот факт, что по Болгарскому телевидению транслировались многие другие передачи, например, "Московские встречи" с участием Любимова, Высоцкого, Демидовой, Филатова, Золотухина наряду с такими актерами, как Ильинский, Жаров, Быстрицкая, Соломин из Малого театра, и многими другими.

Во время моих "побывок" на "Таганке" мы весело вспоминали отдельные эпизоды из пребывания театра в Болгарии, в частности микроконфликт, возникший между его шефом и директором по поводу предоставившейся каждому участнику заснятых спектаклей возможности получить гонорар в левах прямо на руки, а не через ВААП (в рублях и с огромными вычетами). Тогда софийское представительство ВААП было только что создано и не могло еще строго следить за тем, как осуществляется авторское право. Было нетрудно и обойти его, это-то и вселяло опасения в души некоторых руководителей. Но официальные документы не пересылались, не сохранялись вообще, театру отсчитали общую сумму, которую распределили абсолютно поровну между всеми работниками "Таганки" - артистами, рабочими сцены, администраторами и т. д. Такой принцип превращал коллектив почти в коммуну, и никто против этой "уравниловки" не возражал.

* * *

Перебирая в памяти свои встречи с Высоцким, я вижу, что даже мелочи казались нам подчас весьма значительными и мы обращали внимание на то, что вовсе этого не заслуживало. Но в жизни именно так и бывает. Михаил Швыдкой заметил, что "в поэзии Высоцкий смело сочетал быт с бытием". И конечно, делал он это не только в поэзии, а и в жизни - еще более смело.

Майя Туровская пишет в своих воспоминаниях, как в сентябре 1975 года Высоцкий с друзьями попал на фабрику кожаных изделий на станции Искыр. Владимир получил гонорар за будущую грампластинку от фирмы "Балкантон" и, тщательно выбрав, купил кожаные пальто для своего друга Севы Абдулова, его жены и еще для кого-то. Он любил делать неожиданные и дорогие подарки. Эту черту его характера отмечают все, кто близко знал его.

Сотни фактов свидетельствуют об отзывчивости Владимира. Леонид Филатов вспоминает, как Высоцкий однажды устроил его в больницу и проявлял о нем трогательную заботу все время лечения. Друзья рассказывали, как он привозил им лекарства из-за границы. Иван Дыховичный описал, что представляли собой так называемые дни раздачи денежных знаков населению, чаще всего - в ресторане ВТО, когда любой нуждающийся мог получить пять-десять рублей.

А сколько раз он снимал с себя и раздавал друзьям одежду! Пережив трудное военное детство, Владимир никогда не проходил мимо людей, которым требовалась помощь, даже если едва знал их по имени или в лицо. "Щедрость его, она же никакого предела не имела! - это слова Риммы Васильевны, жены его друга Туманова. - У него что-то заведется, малейшее что-нибудь,- он должен всем подарить, всех сделать счастливыми! И смотрит в глаза - нравится или не нравится, счастлив ты в этот момент или нет!"

* * *

Не вижу ничего предосудительного в том интересе, который проявляют читатели к личной жизни знаменитых и любимых деятелей искусства и литературы. Каждая деталь их биографии привлекает внимание публики. И не лучше ли сказать о ней несколько слов, чем умолчанием способствовать распространению небылиц? Пришел черед вспомнить и о сердечных увлечениях артиста и поэта, хотя достовернее об этом рассказали бы люди из ближайшего его окружения.

Давно мне хотелось встретиться с первой женой Владимира, Изой. Но все не получалось - она живет далеко от Москвы. И вот однажды нам довелось увидеться в доме Семена Владимировича Высоцкого в Москве, на улице Кирова. Иза была немногословна, но ее серо-синие большие красивые глаза затуманились, когда мы заговорили о студенческих годах. Я знал, что она была на курс старше Владимира, значит, они были сверстниками, потому что он потерял год из-за инженерно-строительного института. Владимир познакомился с Изой на репетиции студенческого спектакля "Отель Астория" Александра Штейна. Они стали встречаться постоянно, а потом и поселились вместе, однако их квартирные дела оставались неустроенными. Иза была на последнем курсе, ей предстояли серьезные экзамены и дипломный спектакль. Володя отставал от нее на два курса. Но самым серьезным препятствием для них стало первое замужество Изы, от которого у нее был ребенок. Дело с разводом долго тянулось. Когда Иза закончила институт, она должна была освободить место в общежитии. Работу в Москве ей не предложили, и она уехала в Киевский драматический театр имени Леси Украинки. Владимир писал ей ежедневно, часто звонил по телефону, и они вели нескончаемые разговоры. Несколько раз он ездил в Киев, познакомил там Изу со своей бабушкой по отцовской линии, Дарьей Алексеевной. Она очень любила театр и бывала на всех премьерах своей невестки. Так пролетели два года, и наконец в один из весенних дней Иза и Владимир официально зарегистрировали свой брак. Но после свадебного торжества, которое молодые отметили вместе с друзьями, они снова оказались без квартиры. На лето Иза уехала к родителям в Горький, Владимир сопровождал ее. В Горьком в это время снимался фильм "Фома Гордеев" Марка Донского, главную роль в котором играл товарищ Владимира Жора Епифанцев. К началу сезона Иза вернулась в Киев. Здесь она прожила еще два года. Владимиру очень хотелось работать с женой в одном театре, но это оказалось неосуществимым, и она уехала в Ростов-на-Дону. Владимир иногда приезжал сюда, но все реже и реже... Расстояние между ними постепенно увеличивалось и становилось труднопреодолимым - Иза переехала в индустриальный центр Урала, в город Нижний Тагил, где и сейчас работает актрисой в местном театре. Сохранила фамилию Высоцкого и живет воспоминаниями о тех очень счастливых месяцах встреч и редких свиданий. "Мы были совсем юные, совсем дети,- рассказывает она и вспоминает, как приезжал Володя на гастроли с Театром имени Пушкина в Ростов. Она пришла на вокзал встретить его, обошла перрон - нету, и вдруг услышала: "А твой не в купе, ищи его на крыше!" Так Владимиру интереснее было ехать - на крыше вагона. Верный себе, он искал приключений...

Когда я послал Изе в Нижний Тагил первое издание настоящей книги, она написала мне несколько строчек: "Когда был Володя, замечательно было жить. Солнце было ярче, дожди шибче, лужи огромнее. Через них прелестно прыгалось, и всюду было чудо... Посылаю Вам фотосвидетельство о времени, когда все было прекрасно. Спасибо. Иза Высоцкая".

Есть несколько удивительных совпадений в личной жизни Владимира Высоцкого. Большую роль в ней играют квартирные неурядицы, как, впрочем, в жизни почти всех молодоженов. "Где жить?" - этот вопрос встал перед ним и тогда, когда он полюбил Людмилу, ставшую его второй женой. Людмила Абрамова - красивая, хрупкая, изящная - играла роль американской кинозвезды в фильме "713-й просит посадки". В этом же фильме снимался и Высоцкий. Особую остроту проблема жилья приобрела с рождением первого, а потом и второго ребенка.

В эти годы Высоцкий в полной мере испытал, что такое бедность. Расходы росли, а он, как и его жена, оставались без работы. Владимир мог бы зарабатывать песнями, но кто допустил бы его до подмостков, да еще стал бы платить за исполнение?! Он делал попытки продать свои песни некоторым певцам. Но поскольку они не были записаны, он приходил с гитарой на концерты и в антракте предлагал свои произведения участникам программы. Можно представить себе их удивление и реакцию. В эпоху сладкозвучной "лиризации" его напористые вещи звучали для неподготовленного уха варварски дико. Певцы старались уклониться от его предложений. Лишь Иосиф Кобзон проявил интерес к молодому творцу, внимательно его выслушал и сказал ему несколько напутственных слов - вряд ли кто-нибудь возьмется исполнять его песни, это должен сделать сам их автор. Пройдет немного времени, и Высоцкий действительно займет свое место перед микрофоном...

у Нины Максимовны. Почему семья распалась спустя шесть лет? "Что произошло между ними, я не знаю, но в 1968 году они расстались", - скажет позже мать Высоцкого. Если даже самый близкий человек не знает, следует ли выяснять это у кого-либо другого? Тут есть какая-то тайна, и она вовсе не обязательно должна стать известной всем, ее можно навсегда замуровать в себе, как это сделал Высоцкий. Я не имел возможности встретиться с Людмилой, она долгое время жила с мужем в Монголии. Думаю, придет время, и она сама расскажет, как они жили, что заботило Владимира в тот особенно важный период, который они провели вместе. Поэтому будем сейчас тактичными и удовлетворимся тем, что знаем. Людмила с чисто профессиональной точки зрения не посторонний для Высоцкого человек, она имеет высшее образование, работала специалистом по кинематографии в соответствующем научном институте. И самое главное - она мать двоих сыновей Высоцкого. Аркадий родился в 1962 году, закончил сценарный факультет ВГИКа, Никита родился в 1964 году, был курсантом военного училища, потом работал на заводе, а в 1986 году закончил Школу-студию МХАТ, ныне художественный руководитель Московского Маленького театра.

В стихотворении Вероники Долиной, посвященном Людмиле, есть такие строки:

Была еще одна вдова
В толпе гудящей.
Любовь имеет все права
Быть настоящей.

Друзья, сватья и кумовья -
Не на черта ли?
А ей остались сыновья
С его чертами.

Когда в жизни Владимира Высоцкого появилась Марина Влади, все вокруг приобрело для него новые очертания. Это было так необычно, так нестандартно, что преждевременно породило легенду.

Конечно, он знал о Марине Влади еще до их знакомства. Интересно, что Владимир упоминал о ней в одной из своих песен задолго до первой их встречи. А Марина? Когда она услышала о нем и от кого?

Оказывается, это произошло в 1968 году, за два года до регистрации их брака (1. XII. 1970). Все обстояло очень романтично, как рассказала сама Марина Влади знакомому журналисту в Москве.

Летом 1968 года она приехала в Советский Союз сниматься в фильме "Сюжет для небольшого рассказа". Приглашение Сергея Юткевича вызвало определенные домашние проблемы. Она не могла оставить матери всех своих троих детей. В Париже остался лишь самый младший, пятилетний Владимир. Двоих сыновей - Игоря и Петра - Марина Влади взяла с собой. Но так как съемки проходили не только в Москве и ее окрестностях, а были связаны и с дальними поездками, Марина устроила детей в летний пионерский лагерь под Москвой. Каждое воскресенье она приезжала к ним, привозила подарки и сладости, как и все остальные родители. И однажды мальчики в большом возбуждении сообщили ей, что ребята в лагере поют песню, в которой есть кое-что и о ней. И сами спели куплеты о бале-маскараде в зоологическом саду. Знала ли она, кто написал эту песню?

- В тот момент его имя мне ничего не говорило. Короче, мои парни жутко обрадовались, что в такой дали от дома об их маме кто-то написал песню, да еще такую популярную среди друзей-мальчишек. Так что о песнях Высоцкого я узнала раньше, чем познакомилась с автором.

На вопрос советского корреспондента в Париже, кто познакомил ее с Высоцким, Марина Влади ответила:

- Старый знакомый Макс Леон, тогдашний корреспондент "Юманите" в Москве. Мы вдвоем пошли в Театр на Таганке, пользовавшийся большой известностью, на "Пугачева" с Высоцким в одной из главных ролей. Макс знал Володю, после спектакля он нас познакомил, и мы зашли поужинать в соседний ресторанчик. Потом Макс пригласил всех к себе в гости, и мы слушали, как поет Володя. Короче, он понравился мне, я понравилась ему. Подружились. Через год я приехала в Москву, стали видеться чаще. Потом стали мужем и женой. Свидетелями были Макс Леон и Всеволод Абдулов из МХАТ.

Марина была молода, красива, познакомилась с Володей в свои двадцать девять лет. Исключительно популярна, особенно после того, как сыграла в фильме "Колдунья" (по Александру Куприну). Большим успехом пользовалась и картина "Сюжет для небольшого рассказа" о любви Чехова к Лике Мизиновой (по пьесе Леонида Малюгина "Мое насмешливое счастье", шедшей в Театре имени Евг. Вахтангова). Роль Чехова и в театре и в кино исполнял Юрий Яковлев. Марине Влади поручили роль Лики, которую в театре играла Юлия Борисова.

Лидия Мизинова (Лика) Марины Влади была обаятельной, обладала сильным характером, иногда проявляла капризность и ветреность, но любила великого писателя, даже когда изменила ему и уехала в Париж. По облику и манерам, по всему душевному строю и по неповторимой напевности речи героиня Марины была типично русской женщиной.

Собственно, Марина Влади - русская и по отцу и по матери. Ее настоящее имя - Марина (Катрин) Владимировна Полякова-Байдарова, так написал его Булат Окуджава, посвятив ей свою прощальную песню о Высоцком. Фамилия ее образовалась от сокращения отчества - Марина ВЛАДИмировна.

Отец Марины закончил Московскую консерваторию. Когда вспыхнула первая мировая война, на военную службу его не взяли, потому что он был единственным сыном овдовевшей матери. Тогда он уехал во Францию, где не существовало такого закона, и пошел добровольцем в армию. Он стал военным летчиком, участвовал в боевых действиях против Германии, был награжден орденом, ранен. После войны поселился во Франции и пел в Парижской опере. В 1919 году во время гастролей театра в Белграде он познакомился со своей будущей женой (семья девушки эмигрировала из России). От их брака родились три дочери, которых воспитывала бабушка. Когда Марине было тринадцать лет, они остались без отца. Бабушка так и не сумела овладеть французским и учила внучек говорить по-русски, пела им русские песни, водила в православную церковь, так что позже сестры (все стали актрисами) записали несколько грампластинок с русскими песнями. Есть и целая кассета русских песен, записанных Мариной Влади и Владимиром Высоцким для грампластинки. Вышла пластинка в 1987 году.

Марина Влади издала целый том мемуаров о своих ранних годах, о своей семье и особенно о бабушке. Они так и озаглавлены - "Бабушка". Вероятно, эти воспоминания будут продолжены, работа над ними была прервана в связи с внезапной смертью Владимира Высоцкого, последовавшей вскоре после смерти сестры Марины - Одиль.

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

С Ю. П. Любимовым

Размышляя над всеми этими фактами, я прихожу к выводу, что Марина Влади с полным основанием могла заявить: "Я - русская, хотя и с французским паспортом". И Высоцкий в своих стихах подчеркивал русское происхождение жены. Они жили в разных городах, в разных государствах, их разделяли огромные расстояния. Но что Владимир мог ей предложить, если и сам не имел квартиры?

- Поначалу жили в гостиницах, где я останавливалась в Москве,- вспоминает Марина сейчас,- или у Володиной матери, на улице Телевидения в Черемушках. Когда один из знакомых журналистов уехал в длительную командировку за границу, он оставил нам свою квартиру в Матвеевском, перебрались туда. В 1975 году построили кооперативную квартиру на Малой Грузинской. Она и стала нашим домом.

Действительно, что он мог ей предложить в период их ранней, искрометной любви? Он мог воспевать ее в своих песнях, мог доставать для нее звезды с неба, мог обещать украсть ее и увезти в "заколдованный лес", "в светлый терем с балконом на море". А потом совершенно реалистически и здраво попросить ее:

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
если терем с дворцом кто-то занял.

Роскошные чертоги и дворцы всегда оказываются кем-то заняты. Но есть домики в горах, моторные лодки на Москве- реке, квартиры друзей, куда можно позвонить в любое время суток. "Люблю тебя сейчас не тайно - напоказ",- громко пел Высоцкий, и вся страна знала об этой его любви. В своих песнях он придавал ей поэтическую гласность, в них были и страсть, и томление, и ревность, особенно когда он должен был искать ее по телефону в Париже, в Варшаве, в Осло, в Иране... Он хотел любить ее сейчас, в эту минуту, больше всего на свете он боялся произнести сокровенный глагол "любить" в прошедшем времени, готов был спорить с "поэтом поэтов", Александром Сергеевичем Пушкиным, и вел поэтическую полемику с его столь благородным, рыцарским "Я вас любил: любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем...".

Марина Влади исповедуется сегодня в том, что явствует и из песен Высоцкого. Вспоминая двенадцатилетнюю историю их отношений, она признается, что все это время они сохраняли первоначальное чувство влюбленности, которое обычно гибнет в прозе брака, в супружеском быту. Можно допустить, что этому до известной степени способствовали частые разлуки: чувство сохраняло свою свежесть, не опошлялось бытовыми и житейскими неурядицами, поддерживалось непрестанным желанием видеть друг друга. Но я думаю, что главная причина все же в другом. Только большая, необыкновенная любовь может уцелеть в условиях нашего вечно спешащего века, создающего столько технических средств для разлуки двух душ и столько преград перед их стремлением слиться в одно целое.

И все же были недели и даже месяцы, когда они не расставались. Чаще летом, когда отпуска совпадали. Чем они занимали тогда свое время?

- Путешествиями, знакомством с новыми местами. Володя старался показать мне как можно больше всего из того, что он любил, что было ему дорого,- рассказывает Марина Влади. - Мы побывали с ним на Кавказе, на Украине, совершили круиз по Черному морю на теплоходе "Грузия". Как-то он снимался в Белоруссии, взял меня с собой. Мы ездили по республике. Жили в деревне у какой-то бабушки, ночевали на сеновале. Это было прекрасно: великолепный лес, озера. Причем мы совершали не туристические поездки - что-то посмотрел, покатил дальше. Где бы мы ни останавливались, у Володи находились знакомые, друзья, так что главным всегда оставалось общение с интересными людьми. Для меня это, ко всему прочему, было узнаванием своих русских корней, открытием Родины моих родителей.

Кроме служебных и иных обязанностей у Марины Влади была еще одна серьезная причина, мешавшая ей переехать в Москву:

- Все было очень сложно, особенно для меня. Троих моих сыновей нужно было учить. Я не могла привезти их в Москву, несмотря на то, что они обожали Володю. И кроме того, имела ли я право навязывать любимому человеку свою уже сформировавшуюся семью? Так мы и жили: Володя в Москве, я в Париже. Выучили почти что наизусть расписание самолетов. Может быть, была в нашей жизни и своя положительная сторона. На границе расставаний и встреч не обращаешь внимания на мелочи, на поверхностное...

И все же разлуки были для них невыносимы. Помню, каким мрачным и молчаливым выглядел Владимир во время встречи Нового, 1969 года в Театре на Таганке. Возле его столика стоял пустой стул. Должна была приехать Марина (два или три раза он выходил куда-то звонить по телефону), но она не приехала. Зато каким счастливым я вижу его рядом с Мариной среди трех десятков гостей на общей фотографии, сделанной в доме Беллы Ахмадулиной. Оба они были счастливы, хотя и знали, что очередная разлука неизбежна.

Некоторое утешение, правда слабое, приносили письма.

- Первые шесть лет,- говорит Марина,- когда Володя не мог приезжать ко мне, а у меня были дела в Париже, мы писали друг другу почти ежедневно. Все его письма я храню у себя дома. В них наша частная жизнь. Я оставлю их. После моей смерти пусть читают или даже публикуют, если это кому-то интересно. Но сейчас это мое и его, пусть оно останется пока нашим. К тому же, если говорить откровенно, там ничего особенного нет: нормальные письма влюбленного человека. Они сугубо личные, интимные и не имеют литературной значимости. Между прочим, многие замечали, что даже у очень больших писателей и поэтов личная переписка значительно менее интересна, чем их литературные произведения. Видимо, в этом есть определенная закономерность.

Позволим себе не согласиться с этой мыслью. Приходит время, когда читатель начинает интересоваться каждым штрихом, связанным с жизненной и творческой биографией своего любимого писателя или артиста. Это время для почитателей Владимира Высоцкого наступило очень быстро. Практика показывает, что вначале родственники ревниво скрывают рукописи, личные письма, дневники и проч., считая, что все это принадлежит только им. Потом они убеждаются, что это принадлежит всем.

Не сомневаюсь, скоро так будет и с корреспонденцией Владимира Высоцкого. Неизвестно, вел ли он с кем-либо еще продолжительную переписку. Марине Влади принадлежит уникальное собрание его сокровенных исповедей. Уважим ее желание и будем терпеливо ждать, пока оно изменится. Факты говорят, что письмам в литературном наследии принадлежит последнее место, их публикуют позже всего остального. А ведь обнародование даже литературного творчества Владимира Высоцкого пока еще в начале пути.

телефонным разговорам между Высоцким и Мариной Влади. По телефону можно даже спеть только что сочиненную песню! Жаль, что связь могла прерваться на самом наисокровеннейшем месте, это действовало на нервы обоим. Возникал невероятно сложный клубок чувств, как явствует из песенного обращения к телефонистке Международной станции 07. В этом монологе весь Владимир Высоцкий, со своей ослепительной страстью, с безудержным желанием любить - сейчас, а не когда-нибудь в будущем.

Его мать рассказывала мне, что Владимир пел Марине по телефону только что родившиеся песни чуть ли не каждый день, хотя она находилась за тысячи километров от Москвы.

- Счета за телефонные разговоры, точнее, за телефонные концерты были едва ли не из трехзначных цифр, но это его не смущало. "Мамочка,- говорил он, видя, что я беспокоюсь о его расходах,- деньги мы для того и зарабатываем, чтобы их тратить". Поначалу ему с его нетерпением было трудно дожидаться, когда его соединят с любимой женщиной, и песня "07" появилась как раз в один из вечеров, когда он ждал разговора с Парижем. Потом телефонистки уже хорошо его знали, соединяли сразу и порой сами слушали эти необычные концерты.

Ясно, что большая любовь вдохновила Высоцкого на создание своеобразных по духу и характеру лирических музыкальнопоэтических произведений, которые обогатили своими мелодиями, содержанием, формой его песенное творчество.

* * *

Высоцкий познакомил меня с Мариной Влади в 1976 году в Москве. Мы вместе были на премьере "Женитьбы" Гоголя в постановке Эфроса в Театре на Малой Бронной.

Внешне Марина Влади с ее типично русскими чертами не выделялась из толпы. Я заметил, что, когда мы прогуливались в фойе театра, публика ее не узнавала. На ней был скромный коричневый шерстяной костюм и большие темные фиолетовые очки. Владимир тоже попытался спрятаться от публики за такими же круглыми темными очками, но "номер не удался", и, пока мы совершали обычный круг, ему пришлось дать несколько автографов.

Высоцкому протягивали программки "Женитьбы", он пробовал объяснить, что в этом спектакле не участвует и не может подписывать чужую программку, тогда люди начинали рыться в карманах и вытаскивать всевозможные бумажки, вокруг образовывалась толпа, и в конце концов Владимир махнул рукой и скрылся через какую-то внутреннюю дверь...

А мы с Мариной продолжали разгуливать по фойе, и никто нас не останавливал. Но, конечно, если бы Марина была без очков, ее сразу узнали бы. Однажды они с Владимиром катались по Москве-реке на речном трамвае, и какая-то женщина, сидевшая напротив, презрительно бросила: "Гляньте-ка, тоже мне Марина Влади!" Марина запомнила эту фразу и весело ее комментировала.

... Потом мы сидели в зале, ожидая начала "Женитьбы". Высоцкий был в черном свитере крупной вязки. Я решил пошутить: не тот ли это свитер, в котором он играет Гамлета, вызывая столько недоумений.

- Не-е-е! - протянул он, улыбнувшись. - Тот толще, настоящая шерсть, мохнатый мохер! В нем нельзя ходить в театр, задохнешься от жары, в нем можно только играть!

- Даже летом?

- Даже летом!

Тогда же я рассказал Марине Влади, как она популярна в нашей стране - так же, как и в СССР. Она как-то странно посмотрела на меня и хорошо отозвалась о Болгарии. Меня это заинтриговало, и я спросил, не была ли она у нас инкогнито?

- Как - инкогнито? - не поняла она.

- Ну, например, как Брижитт Бардо. Известно, что она никогда не приезжала в Болгарию, ни в каких отелях, кемпингах, аэропортах не зарегистрирована. Но, будучи замужем за немецким промышленником, под его фамилией как мадам Закс она провела три или четыре дня на Солнечном берегу.

- Нет, я ни под какой фамилией не была у вас,- ответила моя спутница.

- А что вы знаете о нашей стране?

- Знаю, что Болгария - очень красивая, солнечная, морская страна, что ваше побережье - чудесно!

Откуда она это знает? Из рекламы! Нет, не из рекламы. Оказывается, у нее были знакомые, посетившие одиннадцать лет назад болгарское Черноморье и с тех пор каждый год приезжавшие туда отдыхать.

Что еще нужно для того, чтобы мы все трое встретились в Варне? Я предлагаю тут же послать ей приглашение, но она вежливо объясняет мне, что для получения визы достаточно сходить в Болгарское посольство в Париже. Тогда я достаю шариковую ручку и на листке из блокнота рисую местоположение нашего посольства. Появляется Владимир. Разглядывая мой рисунок, он воодушевляется, но вскоре его воодушевление сменяется скепсисом.

- Только одно,- отвечает Марина,- недостаток времени. Когда я свободна, он снимается, когда он свободен, снимаюсь я...

На другой день мы с Мариной были в Театре на Таганке, и тоже на премьере Эфроса - шел "Вишневый сад" Чехова. Мы сидели в зале, Высоцкий играл на сцене. В антракте мы поднялись за кулисы повидаться с ним. Тот, кто был в старом здании театра, знает, какая там теснота. У актеров не было отдельных гримерных, лишь две общие "раздевалки" - на нижнем этаже для женщин и на верхнем для мужчин. Мы подошли к дверям и остановились. Марина попросила меня взглянуть, не раздет ли кто- нибудь из артистов. Я посмотрел и позвал ее. Все были одеты, за исключением Высоцкого. Голый до пояса, он разгуливал между зеркалами, которые утраивали и учетверяли его. Марина подошла и обняла Владимира. У коллег тут же нашлись какие-то неотложные дела, и они один за одним покинули гримерную. Я тоже вышел в коридор.

Не видел я другой такой руки,
которая меня бы так ласкала,

"Москва".

Образно, в свойственном ему стиле и одновременно очень деликатно Андрей Вознесенский писал, как Владимир Высоцкий выкрал французскую русую русалку и бросил ее на двойное желтое седло своей гитары...

"Я жил двенадцать лет, тобой и господом храним" - это предсмертные строки самого Высоцкого. Но они родились потом, а тогда, на Малой Бронной и на "Таганке", когда все мы были молоды и восторженны, сближение столь различных электродов способствовало возникновению эмоциональной вольтовой дуги в наших душах и сообщало мягкость и доброжелательность нашим поступкам, поначалу не всегда ловким и деликатным.

В антракте я снова стал энергично приглашать Марину в Болгарию и просил ее убедить Володю бросить все и приехать к нам летом на Золотые пески. Однажды он окунулся в наше море, когда был в Варне, а позже ему предстояло сниматься в Одессе, и мы договорились помахать друг другу через море...

- Володя показывал мне ваше приглашение,- сказала Марина.

не застегивался... Да и виделись они друг с другом редко, и встречи эти были коротки... Наверно, Марина почувствовала мое недоверие к ее словам, потому что добавила: "Зелененькое такое..." Значит, действительно Володя показывал ей мое приглашение.

Марина, вероятно, удивлялась легкомыслию, с которым мы строили разные фантастические планы, но знала, как нас огорчает ускользающее из-под рук время, как оно перестает нам подчиняться и делает нас зависимыми от всевозможных обстоятельств и обязанностей. Она близко познакомилась с Россией еще в 1968 году, проведя девять месяцев на съемках фильма "Сюжет для небольшого рассказа". Этот нормальный для нас срок казался ей непомерно растянутым, она не понимала, как можно работать так медленно, как можно, например, не снимать в субботу или в воскресенье. Она говорила, что убедилась тогда в одном: время здесь - не деньги, человек считает свою жизнь бесконечной.

- Наверно, и вы проводите здесь по нескольку месяцев? - спросила она меня. - Что вас влечет сюда?

Я ответил, что у меня здесь много друзей.

- О да! Тогда - да!

"Как вы можете жить в России? Что вас там так привлекает?"

Вот ее слова: "Если бы я не была там счастлива, я не жила бы в Москве по полгода. В Москве я живу среди людей искусства - художников, актеров, режиссеров, писателей. Все они знакомы, ходят друг к другу в гости. Разговаривают. Могут спорить по восемь часов подряд. Люди полностью открыты, все им интересно, и такие человеческие отношения приобретают теплоту и жизненную силу. Когда люди собираются дома - это праздник, один поет, другой читает стихи, третий - отрывок из романа". И еще один штрих, не менее важный: "Вначале меня удивляло полное отсутствие у русских какого-либо представления о времени - можно разбудить человека в три часа утра, прийти к нему только потому, что тебе худо, и это не считается ни невежливым, ни вообще чем-то особенным. У них находится время слушать тебя столько, сколько тебе нужно". И наконец, обобщение, вывод: "Все это очень далеко от того пресыщенного равнодушия и замкнутости, с которыми я привыкла встречаться в Париже".

Мы слышим здесь голос русской женщины, вернувшейся после долгого отсутствия на родину своих предков. Я понимаю каждое ее слово. Представляю себе, какую "открытость" преподносила ей жизнь, когда возле нее был Владимир Высоцкий, и каким бесконечным праздником становилось общение с ними для их близких друзей, если даже время не стерло очарования, которое я испытывал сам, беседуя с ними. В памяти моей живо не только каждое слово, но интонация, жест, даже пауза в разговоре.

Год от года мы с Высоцким все реже касались "болгарской" темы. Чрезмерная занятость не позволяла ему и подумать об отдыхе. "Чуть помедленнее, кони",- пел он на эстраде, а в жизни погонял их и несся все быстрее и быстрее. Он спешил писать, спешил петь, его голос сел от безжалостной эксплуатации. Он страдал от того, что ему не хватает времени для друзей и родных.

В одной из анкет на вопрос: "Скажите, кто ваш друг?" - Высоцкий ответил: "Валерий Золотухин". А на следующий вопрос: "За что вы его любите?" - ответ был такой: "Если бы я знал, то это была бы не любовь, только хорошее отношение". С таким же основанием в числе самых близких друзей он мог бы назвать Всеволода Абдулова и Ивана Бортника.

Высоцкий вступался за него, как просил за него кинорежиссеров, как защищал при различных ситуациях в театре. Такими же воспоминаниями, вероятно, мог бы поделиться и Абдулов. Ему, например, было поручено исполнение роли автора в музыкально-поэтическом спектакле "Алиса в стране чудес", записанном на двух грампластинках. Но когда он не смог прийти на запись, Владимир заменил его и сам спел его последнюю песенку, стараясь имитировать голос друга.

Вениамин Смехов очень колоритно рассказывал, как в 1967 году Высоцкий познакомил его на улице с кинорежиссером Евгением Кареловым и, применив все свое красноречие, уговорил того взять в картину "Служили два товарища" незнакомого актера. Потом Высоцкий со Смеховым участвовали в натурных съемках под Измаилом, в дельте Дуная, и Высоцкий помогал своему другу преодолевать первоначальную робость и вообще все трудности съемки. А на обратном пути показывал ему Одессу, узнав, что Смехов никогда в этом городе не был.

Подобные случаи нередки. При содействии Высоцкого многие из его коллег по театру начали сниматься в кино, пришли на эстраду, радио, в мультфильмы - словом, туда, где была нужда в артистах.

Со своей стороны и товарищи по профессии помогали ему чем могли, старались создать обстановку, благоприятную для творчества. И конечно, не только друзья, но и просто честные, порядочные люди. На художественном совете в театре, когда делали выбор между кандидатами на роль Гамлета, Высоцкого поддержали Николай Эрдман и Давид Самойлов. На художественных советах в кино за него яростно заступались режиссеры Савва Кулиш и Владимир Мотыль. А когда на встрече с космонавтами Высоцкого спросили, почему он так редко снимается, и он перечислил все свои неутвержденные кинопробы, летчики обещали походатайствовать за него. И обещание сдержали. Только благодаря письму, подписанному группой космонавтов, Высоцкий был утвержден на роль фон Корена в фильме по Чехову.

Валерий Золотухин вспоминал, как во время съемок они вместе жили в деревне и он постоянно носил милицейскую форму, чтобы свыкнуться с ней, а Высоцкий сочинял и пел свои песни. Сельские ребята думали, что к знаменитому певцу приставлена специальная охрана, и каждое утро приносили для Высоцкого свежее молоко, чтобы лишний раз взглянуть на него. "Валера, ты что, молочную ферму открыл?" - удивлялся Высоцкий.

помогал Владимиру отличать наивное доброжелательство и простосердечие случайных незнакомцев от фальши и фамильярности еще более случайных знакомых. Он говорил: "Есть люди, после общения с которыми хочется сразу вымыть руки". Каких сил иногда стоило ему скрывать свою неприязнь, сохранять приличие. Правда, не всегда это удавалось. Подчас нахал получал заслуженное - остроту, резкое слово, а то и нечто большее. Даже с риском скандала. "Талантливый и умный негодяй опаснее бездарного",- говорил в таких случаях Высоцкий.

Вениамин Смехов вспоминал, как однажды после выступления Владимир наклонился подписать автограф и услышал за спиной нагловатое: "Вовка, че ж ты не спел про Нинку, я ж тебе записку подал. Испугался, пацан?" И хлопок по плечу. Очевидно, незадачливый "браток" спутал автора с кем-то из его персонажей. Возмущенный такой бесцеремонностью, певец отреагировал словом, от которого можно покраснеть сильней, чем от пощечины.

И хотя подобные эпизоды случались нередко, главное в характере Высоцкого проявлялось совсем в другие минуты. Главное - это прежде всего нежность и преданность многочисленным друзьям; особый такт в тех случаях, когда другу нужна была помощь или когда Высоцкий сам хотел предложить кому-то свои услуги - не навязчиво, с большой деликатностью, чтобы не задеть чужого самолюбия.

- Помимо всех своих творческих талантов он обладал ярко выраженным даром - дружить,- говорит о Высоцком кинорежиссер Александр Митта. - Он много делал для своих товарищей и умел принять ответную дружбу так, что вы чувствовали себя от этого счастливым. Мне кажется, что все, кто дружил с Владимиром, испытывали редкое удовлетворение, когда могли что-нибудь для него сделать, облегчить его очень трудный быт, взять на себя часть его постоянных забот, уменьшить груз, который он нес на себе. А без этого дружбу нельзя считать полноценной.

Во взаимоотношениях со своими близкими Высоцкий стремился вернуть слову "дружба" его исконное, первичное значение. Это слово, к сожалению, обесценено многократным употреблением, им стали называть кафе, кондитерские, клубы и стенгазеты. Для Высоцкого дружба выражалась не в телефонных разговорах, не в даче денег взаймы. Для него дружить значило узнавать что-либо о друге и радоваться, если с ним все в порядке, или у него какая-то удача, или просто он жив-здоров. Дружба, в его понимании, предполагала откровенность, взаимность, высказывание, может быть, и неудобных истин прямо в глаза. Дружба - это жизнь без лжи.

была квартирой другого. Тем не менее они постоянно спорили и даже ссорились по самым невероятным поводам. Вот только один пример. Однажды Высоцкий торопился в театр и отказался дать автограф двум солдатам. В машине Туманов как следует его "проработал", друзья крупно поговорили. Владимир резко затормозил, выскочил из машины, но солдат и след простыл. Настроение было испорчено. А вечером Высоцкий дал сорок автографов, чтобы искупить свою вину перед другом...

* * *

Правы те, кто пишет, что Высоцкий сохранил что-то от детства. Ведь умение дружить возникает в раннем детстве, а потом как-то растрачивается. Это огромное богатство, просто счастье, если ты не потерял способности и в зрелом возрасте любить своих друзей, новых и старых, как в детстве. И - настоящее страдание, когда вследствие чудовищной занятости ты не можешь уделить им столько времени и внимания, сколько хотел бы. Работа, съемки, песни, репетиции, спектакли, радио и грамзаписи, выступления заполняли дни и ночи Высоцкого.

На восстановительных репетициях меня поражала его исполнительность и работоспособность. Он подсказывал мизансцены своему партнеру, предлагал варианты интонации, позы, жеста; внезапно ему приходило в голову, что входить или выходить нужно с другой стороны, и все менялось... На технических репетициях Высоцкий готов был повторять какие-то детали десятки раз, если это требовалось, например, для установки освещения сцены.

В Болгарию театр приехал с новой, усовершенствованной конструкцией сборных железных балок, по которым двигалась висящая тюлевая стена в "Гамлете". Все вместе весило двенадцать тонн, и требовалось проверить, причем не один раз, как будет работать конструкция на сцене Софийского Сатирического театра1(На одной из репетиций в Москве рельс прежней конструкции рухнул на то самое место, где должен был находиться Высоцкий. К счастью, он задержался за кулисами, и это спасло ему жизнь.). Мельчайшие неполадки вынуждали многократно повторять тот или иной эпизод. Все присутствующие в зале и за кулисами вслушивались в монологи Гамлета, потому что знали, что Высоцкий никогда не обозначает текст, а репетирует в полный голос. То же было и когда доставили рыхлую черную землю для сцены с могильщиком. Только человек, испытывающий удовольствие от игры, может так азартно тратить себя на репетициях!

Когда его спрашивали: "Не мешают ли друг другу сочинение стихов, песен и работа в театре", он откровенно признавался:

не терпят отлагательства...

В то же время его по пятам преследовали различные слухи, легенды, преувеличения. Распространяясь с невероятной быстротой, они достигали и нашей страны. Приведу один лишь пример.

Во время поездки Театра на Таганке во Францию в 1977 году в Париже состоялся вечер современной советской поэзии. Для участия в нем приехали Константин Симонов, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Роберт Рождественский, Виталий Коротич, Олжас Сулейменов и другие поэты. Присоединился к ним и Владимир Высоцкий. Потом он остался в Париже еще на два месяца и вместе с Мариной Влади участвовал в музыкально-поэтических вечерах и телевизионных программах на русском и французском языках. На мой вопрос, как ему удалось получить столь длительный отпуск, он ответил, что в театр пришли молодые актеры и ему разрешили играть дважды в месяц Гамлета, а в остальных спектаклях заменили. Так как он выполнил план на несколько месяцев вперед, ему предоставили столь большой отпуск.

А по поводу слухов - он напел мне припев из новой своей песенки в двух вариантах: "Вы не надейтесь, я не уеду", а потом: "Вы не надейтесь, я не останусь". Смысл ее, самый общий, был приблизительно такой: я не могу навсегда остаться в Париже, потому что Париж навсегда остался во мне... Окончательный вариант финала этой песенки приобрел следующее содержание:

Я смеюсь,

как поверили
этому бреду?
Не волнуйтесь -
я не уехал,

я не уеду.

("Слух")

Так Высоцкий дал достойный отпор распространявшимся слухам (они не утихли и по его возвращении) о том, что он остается во Франции. Вот слова Марины Влади, сказанные по этому поводу:

- Володя путешествовал по свету - мы были и в Мексике, и на Гаити, и в Голливуде, но после двух-трех недель его стало тянуть домой. Он хотел слышать свой родной язык - это было нужно ему как воздух. Он не мог жить здесь (во Франции), не хотел, о переезде никогда не говорил.

создать дополнительные трудности.

Конечно, жизнь Высоцкого очень изменилась после его женитьбы на Марине Влади. Первые шесть лет они жили вместе лишь во время ее приездов в Москву, потому что его не пускали за границу. Своими песнями он создал себе такую репутацию у властей, что был объявлен "невыездным". Но когда наконец после немалых усилий и ходатайств Владимир в 1973 году пересек границу, перед ним открылся новый мир. За несколько лет он повидал Францию, Италию, США, Канаду, побывал на острове Таити... Не говоря уже о Болгарии, Польше, Западном Берлине, Югославии.

Живя до вчерашнего дня в коммунальной квартире с общим туалетом на тридцать две комнаты, он попал на другую планету - сверхроскошные отели, сказочные виллы с бассейнами, двухэтажные квартиры, шикарные машины, к которым у него была особенная страсть. Добавив сюда игорные дома в Монте-Карло и Лас-Вегасе, где он щедро тратил франки и доллары, мы сумеем представить себе необозримый спектр наслаждений и соблазнов, которые окружали его. И почти всюду - концерты, записи на грампластинки, телевизионные интервью, во время которых Высоцкий мог петь сколько хотел и говорить то, что ему диктовала совесть.

У него было теперь все, что могло вызвать понятную зависть у друзей и коллег. Но парень с Большого Каретного не мог жить без своих московских дворов, без родного воздуха, без своей среды. Он не мог постоянно петь для людей, которые не понимают в его песнях ни слова. Сейчас стало еще яснее, что каждая его песня - песня-спектакль, песня-театр, для которого необходима своя публика. Без этого обязательного компонента его сценическое - песенное и театральное - искусство не могло реализоваться.

Марина Влади опубликовала такие его признания: "Покинуть Россию? Зачем? Я не диссидент, я артист. Без России я ничто. Мне нужны мои корни - я поэт".

любопытства. Вне сомнения, подобные записки получал артист и у себя на родине, что заставило его написать свою яростную песню "Я все вопросы освещу сполна":

Я все вопросы освещу сполна,
дам любопытству удовлетворенье,
Да! У меня француженка-жена,
но русского она происхожденья.

А будут ли? Пока что не намерен.
Не пью примерно около двух лет.
Запью ли вновь? Не знаю, не уверен.

Он расставляет все точки над i, давая достойный отпор тем, кто как бы пытался проникнуть в его спальню и включал под его кроватью магнитофон:


Один, стоявший скромно в уголочке,
спросил: - А что имели вы в виду
в такой-то песне и в такой-то строчке?
Ответ: - Во мне Эзоп не воскресал,

А что имел в виду, то написал:
вот, вывернул карманы - убедитесь!

Да нет! Живу не возле "Сокола",
В Париж пока что не проник...

Да спрашивайте напрямик!

Меня обжигают в этом стихотворении две строки: "Не пью примерно около двух лет. Запью ли вновь? Не знаю, не уверен". Они достоверны, автобиографичны. Помню, как мы сидели с Высоцким, моей женой и советским литературным критиком Николаем Анастасьевым за столом, принесли напитки, я попытался налить Владимиру, но он накрыл свою рюмку ладонью. Потом сказал мне, что покончил с алкоголем, ему сделали операцию, вшили "торпеду", уже два года он не пьет.

- Что такое "торпеда"?

- Это венгерское изобретение, вшивается в вену, через него протекает твоя кровь, и если ты принял даже ничтожное количество алкоголя, возникает тяжелейшая реакция, тошнота и прочее.

- Через десять лет ее нужно заменять, потому что она ржавеет и изнашивается. Но мне из Франции привезли платиновую, значит, вечную, как золотые зубы...

Я передаю этот разговор совершенно точно, хотя и понимаю, что он велся полушутя, в ресторанном гаме. Некоторые из друзей уверяют меня сейчас, что все это было розыгрышем, а может быть, актерским этюдом - актеры, дескать, любят репетировать в естественной обстановке, проверять свои реплики на людях. Может быть, это и так. Может быть, Высоцкий таким образом избавлял себя от соперничества в том, кто кого "перепьет", хотя в данном случае это ему не грозило. Допускаю, что это была шутка, импровизация, каприз, все, что угодно. Важнее другое - он не пил в компании, а за ним тянулись рассказы о прошлых гулянках.

"Запью ли вновь?" - резонный вопрос. Высоцкий никогда не был алкоголиком, и это надо сказать громко. Он нигде не был в таком качестве зарегистрирован, никогда не лечился. Однако, к сожалению, он не сумел до конца побороть пристрастия к водке, несмотря на помощь современной медицины и техники и несмотря на то, что был автором многочисленных песен, направленных против пьянства.

Силы человека не неисчерпаемы. Особенно при их неразумном расходовании. Подорванное водкой, систематическим недосыпанием, бурным темпом жизни, непрерывными психологическими и физическими перегрузками, железное здоровье начинает сдавать.

"Гамлета". Как усталый футболист, который беспомощно смотрит на часы, он едва-едва дотягивал до финала. Чтобы безуспешно искать исцеление в таблетках и алкоголе...

Эти трудности он испытывал уже во время гастролей во Франции в 1977 году. Однажды в Марселе он попросту исчез, что вызвало в театре большую тревогу. Из Парижа вызвали Марину, Любимов и художник театра Боровский отправились его искать. Наконец нашли незадолго до объявленного представления. Высоцкий чувствовал себя плохо, но все же вышел на сцену, и спектакль начался. Были приняты все меры, чтобы не случилось чего-либо неожиданного. За кулисами дежурил врач со шприцем в руке, одетый в соответствующий спектаклю театральный костюм, готовый выйти на сцену и сказать по-французски: "Принцу немножко не по себе..." - и сделать ему спасительный укол, а в это время актеры должны были импровизировать, играть кто во что горазд, пока исполнитель главной роли не придет в себя... Да, в который раз он подтвердил непреложное печальное правило: легче бороться с пороком в глобальном масштабе, чем победить его в самом себе.

Некоторые считают, что Высоцкий ставил перед собой цель изобличать алкоголиков в песнях, старался приковать их к позорному столбу. В своей статье "Без микрофона" поэт и критик Леонард Лавлинский среди прочего затрагивает и эту тему: "Как правильно писал Юрий Карякин, Высоцкий со свойственной ему искренностью показывает пьянство "уже не как удальство, а как безобразие, народное бедствие и страшный грех". Добавлю, что эффект усиливается и тем, что автор не принимает позы обличителя, не произносит возмущенных тирад (как же они нам опротивели!). Он просто дает нам посмеяться, а вдоволь насмеявшись, мы задумаемся и ужаснемся".

Петр Михайлович Леонов, который долгое время собирал материалы для будущего музея Театра на Таганке, однажды познакомил меня с Юрием Карякиным, литературоведом, занимавшимся творчеством Высоцкого. Он один из немногих коснувшихся темы пьянства, и не случайно Лавлинский ссылается на него. Высоцкий действительно знал, что педагогика полезна и нужна в определенных учебных заведениях, но в искусстве - и это удивительно - она может вызвать обратный эффект. И Высоцкий шел совсем по другому пути в своих песнях о "зеленом змии", но приводил нас к выводам, которые заставляли ужасаться, несмотря на нарочитую легковесность исполнения, юмор и даже озорство.

Мы уже говорили о его ранних песнях, предупреждавших об опасных масштабах, которые алкоголизм может приобрести, поэт предлагал нам наглядные примеры того, как эта болезнь вначале опустошает личность, а затем разрушает семью. Увы, поэт не прибегал к гиперболизации, алкоголизм продолжает угрожать обществу и может стать истинным для него бедствием. И лишь самые продуманные меры борьбы с пьянством смогут предотвратить его распространение.

глаза на факты. И если бы мы об этом не сказали, за нас это сделала бы стоустая молва.

В книге "Владимир, или Прерванный полет" Марина Влади очень подробно описала эту скрытую от посторонних глаз сторону их семейной жизни. Там она не только подтверждает вшивание "капсулы" с выразительным названием "Эспераль", в котором ей слышится русское слово "Надежда", но пускается в колоритные подробности всей процедуры операции, замены капсулы и проч. Ищет она и ответ на вопрос, почему столь удобное приспособление себя не оправдало, не помогло ее мужу, не смогло уберечь его.

С чистой совестью могу повторить вслед за Людмилой Гурченко: "Я никогда не видела Володю в нетрезвом состоянии. Знаю о таких вещах лишь по рассказам других".

Из этого не следует, что я ставлю под сомнение то, о чем на многих страницах пишет Марина Влади. Просто я не знаком с теми людьми, в обществе которых он отдавался пороку, так хорошо известному нам по его антиалкогольным песням.

* * *

На вопрос, не тяготит ли его популярность, Высоцкий шутливо отвечал, что он ее просто не замечает. Так как он работает с раннего утра до полуночи, у него просто не остается времени ее замечать или почивать на лаврах, наслаждаясь своей славой. Поэтому он с полной уверенностью заявлял:

Это слова трудового человека, никогда не пытавшегося заискивать перед публикой по примеру посредственных исполнителей. Семен Владимирович Высоцкий говорит, что его сын мог неделями спать по четыре часа в сутки, отдавая двадцать часов своему искусству.

Есть множество зрителей, слушателей и читателей, которые, встречаясь с произведением искусства, хотят немедленно понять, как оно сделано. Они напоминают детей, пытающихся узнать, что находится внутри картонного коня. Но художники обычно ревниво скрывают тонкости своего ремесла, стараются не посвящать нас в секреты творчества. Редко-редко они по крупицам делятся этим в письмах, интервью, статьях...

Не составлял здесь исключения и Владимир Высоцкий. Он считал даже, что популярные артисты просто саморазоблачаются, когда начинают объяснять на экране - сбивчиво, уклончиво, неопределенно,- как они работали над любимыми своими ролями или каково их отношение к тем или иным проблемам творчества. В подобных случаях он говорил так:

- Зачем вы спрашиваете, что я думаю об искусстве, каковы его цели? Ну, гуманизм - цель искусства, конечно. И что? Вы же не хотите, чтобы я старался показаться умнее, чем есть на самом деле. Зачем это? Все, что я думаю об искусстве, и о жизни, и о людях, заключено в моих песнях.

Кто лучше автора расскажет о том, как и когда он работает, каковы его эстетические взгляды, предпочтения? Кто лучше автора знает о его намерениях?

Георгиев Л.: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания Воспоминания

На гастролях в Болгарии

И хорошо, что Высоцкий изредка изменял своему убеждению - художник не должен выступать в роли толкователя своих произведений,- что он не игнорировал записки из зала с вопросами о технологии творчества, не обходил таких вопросов в интервью и разговорах. Это и дало нам возможность, собрав его отрывочные высказывания и соединив их посредством монтажа, получить представление о сущности его взглядов на творческий процесс. Так, в радиоинтервью для Болгарии Высоцкий говорил:

- Люди всегда остаются людьми, и их всегда волнуют одни и те же страсти. И меня занимают темы и проблемы, которые вечны: любовь, ненависть, горе, радость. Все очень просто. Форма только разная. Вот играешь Гамлета - он ведь может жить и сейчас, точно так же и теми же проблемами мучиться. Все задают себе вопрос "Быть или не быть?" в какой-то момент.

А вот еще одно его высказывание по очень существенной проблеме, на этот раз более развернутое, с изложением всей концепции:

только на фактах. Реализм такого рода был и есть. Но я больше за Свифта, понимаете? Я больше за Булгакова, за Гоголя. Жизненный опыт?.. Но, представьте себе, какой уж такой гигантский жизненный опыт был у двадцатишестилетнего Лермонтова? Главное - свое видение мира. Другой вопрос: можно ли создавать произведения искусства, обладая повышенной чувствительностью и восприимчивостью, но не имея жизненного опыта? Можно. Можно, но лучше все-таки его иметь... немножко. Потому что под жизненным опытом, наверно, больше всего понимается то, что жизнь била вас молотком по голове, а если говорить серьезно - страдание. Настоящего искусства без страдания нет. И человек, который не выстрадал,- хотя не обязательно, чтобы его притесняли или стреляли в него, мучили, забирали его родственников и так далее,- такой человек творить не может. Но если он в душе, даже без внешних воздействий, испытывал это чувство страдания за людей, за близких, вообще за ситуацию,- это уже много значит. Это и создает жизненный опыт. А страдать могут даже очень молодые люди. И сильно страдать.

Искусство, помимо всего прочего,- это сострадание, сочувствие. Эти чисто человеческие свойства были им утрачены в период схематизма, когда на такие чувства смотрели как на мягкотелость, интеллигентщину, слабость. Сострадание и милосердие считались чем-то сомнительным, аполитичным, разлагающим. Они якобы были принадлежностью буржуазного искусства, а нам не были свойственны. Поэтому в борьбе против схоластики и догматизма, за очеловечивание социалистического искусства не могли не быть реабилитированы исконные человеческие добродетели, ставшие почти что синонимами гуманизма.

Владимир Высоцкий отвел состраданию и сочувствию большое место в своей эстетике, что явствует и из приведенных его высказываний.

Не нужно объяснять, сколь важными для нас сегодня являются эти мысли. Они выражают глубокое внутреннее убеждение художника. Экспромтом в случайных ответах случайной публике Высоцкий делится самым сокровенным. Конечно, эти мысли витают и в атмосфере времени, выдают связи с великими гуманистами XIX века - Достоевским и Толстым, но они ни у кого не заимствованы. Высоцкий дошел до них собственным опытом, поэтому они принадлежат лично ему. Он не готовил их специально для какого-то конкретного случая, не читал с ораторским пафосом. Он высказывал их и развивал в студии и в зрительном зале, как бы рассуждая вслух, перед микрофоном.

Добавлю еще, что подобное впечатление о сиюминутном возникновении оставляют и многие его песни. Словно творческая искра вспыхивает здесь, перед нами, от контакта с публикой и дает толчок рождению песни. Он почти импровизировал, не только предваряя исполнение той или иной песни, но и подавая их. Может быть, располагая большими данными о том, как протекал у него творческий процесс, мы могли бы увереннее говорить об этом сейчас. Но, повторяю, Высоцкий ревниво скрывал, как работает над созданием стихотворений и песенных текстов. Я перелистывал его рукописи, всматривался в необычайно мелкий его почерк с надеждой найти какую-нибудь путеводную ниточку. Напрасный труд. Мне удалось обнаружить какие-то поправки, замену слов, но ничего больше... Он скрывал свои творческие муки в работе над словом, не допускал в свою художественную лабораторию чужой любопытный глаз. Он даже и слова "лаборатория" не употреблял, а говорил совсем просто, прозаически и ненаучно - кухня. И предусмотрительно отводил незаданные вопросы возражением: "Что интересного в моей кухне?" Важна не технология ремесла, пытался он нам внушить,- важен конечный результат. Ничего таинственного в творческом процессе нет.

бы засыпал его вопросами: как он пишет, как создает мелодии, записывает ли их нотными знаками или рассчитывает только на магнитофон, на что обращает внимание при сочинении песни, когда решает, какому куплету стать припевом?..

С удивлением и радостью я еще сейчас нахожу то тут, то там короткие фразы Высоцкого, которые можно принять за ответы на поставленные выше вопросы. Например, однажды он признался:

- Обычно мне кто-то что-то рассказывает или я сам что-то вижу, потом это откладывается и когда-нибудь всплывает (я сам даже не знаю когда) в какой-нибудь из вещей...

В другой раз на традиционный вопрос, как рождаются его песни, он тоже легонько приоткрыл занавес:

- Рождаются необычно. Вдруг сердце начинает сильно биться. Просто невозможно лежать. Встаю, начинаю ходить по комнате и чувствую: песня вырывается наружу, сама вырывается.

- Вот ты работаешь, сидишь ночью... И тут словно кто-то шепнет тебе... Напишешь строку... Вымучиваешь... Потом - песня уже с тобой, иногда она мучает месяца по два. Когда "Охоту на волков" писал, она меня замучила. Мне ночью снился один припев. Я не знал, что буду писать. Два месяца звучало только: "Идет охота на волков, идет охота..." Песня все время с тобой живет, не дает возможности спокойно отдыхать. Она все время тебя гложет, пока ты ее не напишешь...

Что же касается самой "технологии" этого процесса, Высоцкий описывал ее так:

- Сейчас, в последнее время, я уже больше работаю с белым листом бумаги и ручкой, но всегда со мной рядом гитара и магнитофон. И иногда приходит раньше мелодия, иногда приходит раньше ритм, иногда приходит раньше текст.

На вопрос корреспондента Болгарского радио о том, как Высоцкий понимает творческую индивидуальность, он ответил так:

талантлив, вы можете узнать по его работам. Скажем, у нас есть такой человек - Валерий Плотников, его выставка сейчас в Ленинграде. Ну ни с чем не спутаешь его работу. По этому же признаку я выделяю и певцов и авторов - по признаку неповторимости.

О спонтанном характере своего творчества Высоцкий говорил так:

- Вдохновение посещает меня неизвестно когда. Иногда в самолете летишь, иногда вдруг ночью просыпаешься часа в три и не можешь потом отойти от стола до утра.

Однажды на просьбу слушателей дать какой-нибудь совет тому, кто в первый раз взял в руки гитару, он ответил коротко и ясно:

- Никому не подражать!

- Если говорить серьезно, я никогда никому не подражал и считаю это занятие праздным... И вообще призываю всех людей, которые пробуют свои силы в сочинительстве,- пишите, как сами видите, как сами понимаете. И в жизни интересно иметь дело с человеком, который является личностью, со своим мнением, своими суждениями...

Приведенные высказывания, конечно, не охватывают всех принципов творчества Высоцкого. Но очерчивают самые главные. Просто невероятно, что за два десятка лет он создал около семисот песен и стихотворений. Его трудоспособность была феноменальной. Для работы ему не нужны были никакие особые условия, достаточно скромного угла. Его не смущало присутствие других людей в комнате, он к этому привык с детства.

Отмечая, что Владимир был не только работоспособен, но и "работолюбив", Марина Влади свидетельствует: "Он мог писать везде: в гостиницах, на теплоходе, на кухне, на даче у друзей, в гостях - всюду". Каждый, кто бывал в его доме на Малой Грузинской, замечал, что стол Владимира придвинут к стене. Не потому, что не хватало места. Так было во всех его квартирах. Он любил работать лицом к стене, которая должна была быть совершенно гладкой. Старался устроиться в углу, а если это было невозможно, огораживал себя шкафом или этажеркой. Белая стена перед ним напоминала экран.

Ночами написаны многие из его песен, музыку он сочинял тихо, приглушенно, "под сурдинку", потому что все вокруг спало. Сочинял он и "в уме", во время длительных перелетов, закрыв глаза и свободный от всего земного...

в поток событий и слов. Тщательно правил свои стихи и мелодии, доработка свидетельствует о высокой его взыскательности, о настойчивой шлифовке языкового и музыкального материала. "Из бумаг Высоцкого видно, как он работал над словом,- отмечает Белла Ахмадулина и продолжает: - У него много вариантов одной строки. Он истинный подвижник именно литературного дела".

С точки зрения техники стихосложения произведения Высоцкого не безупречны. В них встречаются шероховатости, строфы разной протяженности, сюжетные композиции иногда размыты, растянуты.

Когда стихотворение поется, можно не уловить отдельных его дефектов. В напечатанном тексте они бросаются в глаза. Что это? Плоды беспомощности? Или, может быть, недосмотра? Недоработки? Небрежности? Поспешности?

Конечно, слабые места в стихах Высоцкого есть. И недоработка, и следы поспешности тоже встречаются. Но дело не только в этом. Чаще всего шероховатость, неприглаженность стиха - умышленна, литературный почерк нарочито искривлен, фраза - неприглядна, неухоженна, подчас даже в споре с элементарной грамматикой. Особенно когда имитируется разговорная речь персонажа с невысоким интеллектуальным уровнем. Героев Высоцкого, как и его самого, невозможно заставить говорить стерильным языком какого-нибудь профессора лингвистики. Они - люди из народа, и не правы были те редакторы, которые требовали от автора поправок и приглаживания строк и строф. Отвечая им, поэт объяснял, что он начинал с гладких и ровных стихотворений, отполированных так, что не за что зацепиться, но теперь это у него прошло. Корявый, угловатый стих - логическое следствие его индивидуальной интонации. Иногда поэт сознательно употребляет жаргонные словечки, он старается найти общий язык со своими героями - теми, от чьего имени поет, и теми, кто его слушает. И Высоцкий своим творчеством отстоял право быть самобытным и неповторимым.

* * *

Черты личности Высоцкого, ее оригинальности и неповторимости проявляются и в исполнительской манере. Здесь он тоже совершенно неподражаем.

"Чуть помедленнее, кони...":

- Когда он запевал, страшно становилось за него. Он бледнел исступленной бледностью, лоб покрывался испариной, вены вздувались на лбу, горло напрягалось, жилы выступали на нем. Казалось, горло вот-вот перервется, он рвался изо всех сил, изо всех сухожилий...

Однако в жизни, в обществе, в компании друзей, когда его не просили петь, он был совсем иной. Говорил тихо, был замкнут и молчалив, редко участвовал в общем разговоре, скромно вел себя и на пресс-конференциях в театре. Таким запомнил его и Вознесенский: "Он был тих в жизни, добр к друзьям, деликатен, подчеркнуто незаметен в толпе". И еще: "Я никогда не видел на нем пиджаков. Галстуки теснили ему горло, он носил свитера и расстегнутые рубахи".

Один наш поэт рассказывал мне, как он познакомился с Высоцким. Он никогда прежде его не видел и удивился, когда понял, что уже полчаса сидит рядом с ним и разговаривает, не узнав его даже по голосу. Я тоже имел возможность видеть, как он делается незаметным, надев большие темные очки. Разговаривал он, правда, насмешливо, но к коллегам относился с большим уважением, готов был вступиться за каждого, особенно за тех, к кому испытывал чувство нежной дружбы.

Анастасия Вертинская на мой вопрос, знала ли она лично Высоцкого и каким он остался в ее воспоминаниях, ответила:

Того же мнения и Александр Митта:

- На сцене театра или с гитарой он был сгустком накаленной энергии, казалось, не знающей удержу и препон. А в общении с людьми - невероятно сдержан, собран, тактичен, терпелив.

- На меня при наших встречах с Высоцким,- вспоминает Михаил Ульянов,- всегда производила впечатление какая-то его дружественность - хоть и издалека, но очень крепко это чувствовалось... Даже странно как-то: человек, который ломал привычные благозвучные каноны, был внутренне очень интеллигентным. В нем не было никакой актерской разухабистости, ни амикошонства, ни расхлябанности. Была какая-то очень хорошая мужская сдержанность.

Эти впечатления совпадают с высказываниями многих людей, знавших Высоцкого близко. Все отмечают его спортивный вид, решительную походку, постоянно напряженные мускулы, необыкновенную красоту и необыкновенную энергию каждого его появления на сцене. Сплав спорта и трагедии, мужественности и детскости, отчаяния и отчаянной дерзости.

"высвобождалась его огромная творческая сила и самоотдача" (Наталья Крымова). Особенно хорошо видны спортивные качества Высоцкого в кадрах, снятых Венгерским телевидением. Там он во время пения делает всевозможные гимнастические фигуры, например: шпагат в воздухе, поет стоя вниз головой, быстро меняет позы и проч. И все это не является самоцелью, просто он иллюстрирует свою веселую и бодрую песню "Утренняя гимнастика". Подобные акробатические номера и их элементы (чаще всего "цыганское колесо") используются им и в некоторых театральных спектаклях "Таганки".

* * *

В большой прессе о "Таганке" писалось очень отрывочно. О целом ряде спектаклей вообще не упоминалось. Не было творческих портретов актеров - куда им, они еще молоды, успеют... Лишь в начале 1977 года в журнале "Театр" появился обзорный портрет Высоцкого, написанный молодым автором Михаилом Борком. Вообще весь первый номер журнала был отдан молодым рецензентам и театральным критикам.

Когда в том же году я вручил Высоцкому шестой номер нашего журнала "Септември", где поместил объемистую статью о его театральных работах, он, перелистывая журнал, стрельнул в меня глазами и пошутил, что не каждый день о нем выходят такие статьи. "Началось",- подхватил я его шутливый тон, имея в виду статью Борка. "Первая,- бросил он,- и единственная!"

К сожалению, шутки, особенно когда они содержат мрачный юмор, имеют свойство превращаться в прогнозы. Библиографы усердно роются сейчас в центральных газетах, чтобы найти где-нибудь упомянутое при жизни имя Высоцкого. Увы... Зато в местной прессе, в том числе и многотиражках, множество публикаций, о которых мы и не подозревали. Я перелистываю ворох таких старых газет в доме Семена Владимировича Высоцкого...

Большое число аспирантов работают над темами, связанными с артистической деятельностью Высоцкого. Движутся по его многочисленным маршрутам и всюду находят его следы...

"Аврора" появилась статья Вениамина Смехова о Высоцком, Владимир тут же позвонил матери и похвастал этим. Но такие радости, к сожалению, он испытывал нечасто. До самой смерти не прекращался заговор молчания вокруг его имени и его дела. Продолжался он фактически до присуждения Высоцкому Государственной премии СССР и пятидесятилетия со дня его рождения.

Мне кажется, что у нас, в Болгарии, можно найти еще много документов, связанных с именем Высоцкого. Снимал же кто-то гастроли театра в Варне, Стара-Загоре, Велико-Тырнове, но пока я не смог выяснить, кто именно. Поиски можно продолжить и в другом направлении. Есть люди, которые могли бы рассказать о встречах и контактах с Высоцким, но почему-то они все время откладывают это на "потом". Иван Славков, руководитель Болгарского телевидения, организовал три передачи с участием Владимира Высоцкого и постоянно с ним встречался. Есть что сказать и поэту Любомиру Левчеву, который в своем предисловии к книге "Поэты с гитарой" ограничился публикацией своего стихотворения "Реквием", посвященного Высоцкому. Телевизионный комментатор Любомир Коларов несколько лет работал в Москве, был знаком с Высоцким, встречался с ним у себя дома, сделал о нем передачу, в которой оба обращаются друг к другу на "ты". Поэт Банчо Банов встречался с Высоцким в поселке Красная Пахра, где Владимир построил деревянную дачу на участке своего друга Эдуарда Володарского, драматурга и сценариста (сейчас дача разобрана). Наш популярный артист Стефан Данаилов на встречах со зрителями увлеченно рассказывал о Высоцком - они были хорошо знакомы,- но и эти воспоминания остались не записанными.

Артист Дмитрий Межевич, хороший певец и гитарист, рассказал, как во время гастролей в Болгарии Иван Бортник заставил его спеть Высоцкому ряд песен Александра Вертинского, причем не только популярные романсы прославленного родоначальника авторской песни, но и малоизвестные его вещи. Помню, как возникла эта идея. У Йордана Матева был русский приятель, бывший белогвардейский офицер, поручик Варшавский, или попросту дядя Коля. Ему было уже больше восьмидесяти лет. Он жил в Орландовцах, возле кладбища. Решили заехать за ним. Дядя Коля надел красную русскую рубаху, перепоясал ее шнуром, взял гитару и отправился с нами. Чего только не повидал дядя Коля в своей жизни (танцевал, например, в Стамбульском ресторане танец с кинжалами на столе). Память у него была отличная. Подай ему первую строчку Вертинского, и он споет всю песню целиком! Дядя Коля был постоянным участником студенческих капустников в Театральном институте, часто пел в компаниях. Мы записали с его помощью сто шестьдесят семь стихотворных текстов Вертинского всего лишь с двумя ошибками...

Когда в Софию приехала "Таганка", дядя Коля почти неизменно участвовал в наших встречах после спектаклей. К нему проявили интерес многие артисты, в том числе и Владимир Высоцкий. Однажды было даже устроено нечто вроде состязания между ним и "молодыми петухами", как он называл своих соперников. А после отъезда театра дядя Коля слушал их записи и обогатил свой репертуар песнями Булата Окуджавы, Александра Галича и Владимира Высоцкого.

Быть может, нас смущает краткость наших встреч и беглость впечатлений? Мы боимся, что нас могут присоединить к сонму "признанных" друзей и товарищей знаменитого певца? Могут сказать, что нам захотелось искупаться в лучах его славы, приобщиться каким-то образом к его популярности? Но чаще всего мы думаем, что случаи, о которых мы можем рассказать, не заслуживают обнародования, слишком они мелкие и личные, мы предоставляем выступать с воспоминаниями тем, кто знал Высоцкого лучше и был к нему ближе.

"великий" или "скромный", "отзывчивый" или "замкнутый", "доступный" или "гордый"), которые каждый может подобрать на скорую руку в зависимости от своих целей и намерений, в том числе и тот, кто его знал, и тот, кто в глаза никогда не видел. Реальный, достоверный, осязаемый образ человека создается из мелких деталей, характер особенно ярко раскрывается в совершенно конкретных обстоятельствах. Поэтому каждая подробность о Высоцком важна как частица, несущая дополнительную информацию. Все нужно сохранить. Вот, кстати, один из примеров, связанных с пребыванием Театра на Таганке в Болгарии.

Высоцкий задержался на какой-то полуофициальной встрече, театр уже выехал в Стара-Загору, где вечером должно было состояться представление. Что делать? Мы знали строгие порядки этого коллектива, да и случай был малоуважительный. И тогда один из заместителей министра предоставил Высоцкому свой служебный "Мерседес". Артист обогнал даже автобус со своими товарищами и приехал в Стара-Загору раньше, чем они.

Этот эпизод не столь важен, но где тот человек, который сопровождал Высоцкого? Интересно было бы узнать, о чем они говорили в пути? Верно ли, что Высоцкий все время пел свои песни, как утверждает шофер? С гитарой или без? Шепотом или во весь голос? Все эти моменты сейчас приобретают определенное значение.

Кто-нибудь мог бы рассказать нам и о концерте с участием Высоцкого в Казанлыке для рабочих завода имени Фридриха Энгельса 15 сентября 1975 года. Или о концерте в Варне 20 сентября. Неужели там не было ничего запоминающегося? То же относится и к посещению артистом городов Тырговиште и Ямбол.

На различных встречах почитатели Высоцкого часто спрашивают: менялся ли он в течение лет и каким образом? Как на него действовало общее признание, слава? Сам он отвечал на эти вопросы своими песнями. А мы можем сделать какие-то выводы, лишь проследив за его выступлениями хронологически, но, увы, не все они датированы.

меланхоличным, сосредоточенным в себе, менее разбросанным. На успехи свои смотрел как на нечто запрограммированное, не требующее усилий с его стороны. Он рассказывал мне, что после гастролей их театра в Болгарии перед ним открылись новые пути. В 1976 году театр участвовал в Международном театральном фестивале БИТЕФ в Югославии. Там выступали тридцать два театральных коллектива из разных стран Европы. Высоцкий получил высокую оценку за исполнение роли Гамлета. В следующем году "Таганка" месяц гостила во Франции - театр был приглашен ЦК Французской коммунистической партии по случаю 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции. "Гамлет" получил первую премию французских критиков как лучший зарубежный спектакль, показанный во Франции. Значение этой премии можно оценить, если принять во внимание, что во Франции в том же году гастролировало двести театральных трупп.

* * *

В интервью Марку Дейчу, опубликованном в 1974 году "Литературной Россией", Высоцкий говорил, что песни - органичная для него деятельность, а не какое-то хобби.

В последние годы он писал все больше и больше. Он начал уже собирать свои песенные тексты и стихи. Еще в 1973 году Владимир подарил Любомиру Левчеву сорок своих стихотворений с надписью: "Дорогой Любомир! Это первая надпись на моих стихах (отпечатанных на машинке). Может быть, когда-нибудь надпишу и книгу. С уважением и надеждой на дружбу. Высоцкий, г. Москва, июнь 1973 г.".

Подобное обещание получил однажды и я, когда подарил ему номер газеты "Народна армия", где напечатаны небольшая моя статья о нем и переведенное Иваном Николовым его стихотворение "Братские могилы" (текст мы получили, расшифровав первую маленькую грампластинку Высоцкого). Владимир взял газету, посмотрел на свои стихи и сказал:

- В первый раз вижу свои стихи, выраженные печатными буквами.

"Аврора" упомянутую статью, посвященную Высоцкому. Содействовал ее появлению Федор Абрамов. На вопрос одного из своих друзей, как он встретил эту публикацию, артист весело ответил: "Приятно прочесть кое-что о себе, напечатанное не латинским шрифтом..." Думаю, что подтекст этой фразы довольно прозрачен...

Его желание увидеть свои стихи изданными было так велико, что он готов был воспользоваться малейшей для этого возможностью. Кинорежиссер Геннадий Полока рассказывал, с каким воодушевлением Владимир Высоцкий работал над сборником стихотворений для детей, который ему обещали издать в "Детгизе". (Как известно, он не был детским поэтом, но написал стихи и песни для "Алисы в стране чудес".) В конце концов и эта идея не была осуществлена, рукопись отклонили. Где она теперь?

Собираясь на короткое время в Москву, я иногда посылал Высоцкому открытки и сообщал свой номер телефона в гостинице. Но чаще я ждал его после спектакля или врывался в гримерную во время антракта. Там неудобно было получать у него автограф в присутствии его коллег. Поэтому я никогда не просил его расписываться на программках спектаклей. Но зная, насколько мелок его почерк, я однажды подал ему нашу общую фотографию и зеленый фломастер - фломастером мелко не напишешь. На белом поле под фото он написал всего три слова: "Любо! Спасибо! Добро!" - подписался и сказал, что напишет больше в следующий раз, когда издаст книгу.

Эта книга вышла под названием "Нерв". На форзаце - его увеличенная подпись. Но вместо автора книгу надписали мне его отец, Семен Владимирович Высоцкий, а также Геннадий Михайлович Гусев, тогдашний директор издательства "Современник", много сделавший для издания и переиздания этого сборника. С четвертой стороны обложки на нас смотрел Владимир в свитере и неизменной кожаной куртке.

В начале своего буклета о Высоцком, изданного в 1983 году Всесоюзным бюро пропаганды киноискусства, Ирина Рубанова пишет:

"Характерно, во всех устных и письменных высказываниях, сделанных после того, как Владимира Высоцкого не стало, сквозь множество похвал, умных суждений, проницательных разборов, сквозь любовь, печаль и протест преждевременного конца непременно проходит, преимущественно в вопросительной форме: кем он был главным образом? Актером? Певцом? Поэтом? И все честно признаются, что затрудняются ответить окончательно".

На этот нелегкий вопрос затруднялся ответить и сам Высоцкий. В своем интервью, записанном на телевизионной студии в Пятигорске 14 сентября 1979 года (в эфире не было), Высоцкий сказал:

- Вы спрашиваете, кем я себя считаю прежде всего - поэтом, композитором, актером? Не могу прямо так вам ответить на этот вопрос. Может быть, все это вместе взятое я назову в будущем одним словом и тогда вам отвечу. Пока что такого слова нет.

Автор цитирует интервью, данное Высоцким в 1976 году болгарской газете "Дружба", выходящей в Москве. На вопрос: "Могли бы вы сменить свою профессию?" - он ответил: "Да, думаю, что сменил бы. Но идеальным для меня решением было бы писать стихи и время от времени играть что-нибудь - то, что и театру нужно и мне доставляет удовольствие. Но пока что мне еще не хочется оставлять сцену".

Здесь интересно, в каком порядке сам Высоцкий расположил свои занятия и какую судьбу он избрал бы, если б все зависело только от него. Незадолго до смерти и Василий Шукшин сказал в интервью болгарскому литератору Спасу Попову, что намерен почти целиком сосредоточиться на литературе. Получается, что люди испытывают наибольшее влечение к тому, чему в жизни меньше всего уделяют времени.

"Если на одну чашу весов бросить все, что делаю помимо песен (кино, театр, выступления, радио, телевидение и проч.), а на другую - только работу над песнями, думаю, что песня перевесит".

Теперь этот вопрос о приоритетах решен.

Книгой "Нерв" Высоцкий вошел в литературу, и следующие книги еще более упрочили его положение в ней.

* * *

Я приведу некоторые данные о состоянии здоровья Высоцкого, мне сообщили их после его смерти. Они до сих пор малоизвестны, но, мне кажется, исключительно важны для понимания его драмы.

25 июля 1979 года во время концерта в Бухаре Владимир Высоцкий упал, бездыханный, на сцене. Жизнь ему возвратил укол в сердце. Высоцкому предписали два месяца восстановительного отдыха, как при инфаркте. На следующий день после возвращения в Москву он отправился на аэродром встретить врача, который спас ему жизнь. Пришел, чтобы увидеть его и помочь ему устроиться в Москве на время пребывания. Похвастал, что в Москве никто не знает о случившемся в далекой Бухаре. Все удалось скрыть.

Алла Демидова рассказывает в своих воспоминаниях, что в последнее время Высоцкий часто болел, играл Гамлета бледным и на пределе сил, забывал роль, за кулисами глотал таблетки. От его родителей я знаю, что уже в старших классах школы у Володи начались нелады с сердцем. У него нашли ревмокардит. Эта болезнь была не столь невинной, если послужила основанием для освобождения от военной службы. Долго она не давала о себе знать, лишь в конце жизни Высоцкого заговорила в полный голос. Семен Владимирович показывал мне два медицинских заключения, найденных в книгах сына. Еще в 1978 году Владимир почувствовал себя плохо и пошел к врачу. Выяснилось, что состояние его здоровья очень неважно, что следует провести необходимые исследования, что у него неблагополучно с сердцем и нужен длительный отдых. Но как только Володе стало немного лучше, он швырнул это заключение и рецепты в ящик стола, никому ничего не сказав.

Я уже говорил, что Владимир Высоцкий признавал в жизни только одну скорость - ракетную. Он изо всех сил погонял своих коней, не важно, что он пел и покрикивал при этом: "Чуть помедленнее, кони..." Он давил на педали и гнал своих железных коней еще сильнее, хотя знал о плохих дорогах, опасных поворотах, внезапном ослеплении от встречных машин.

"Марина пыталась умерить его бешеный темп,- замечает их общий друг, Станислав Говорухин, и делает такой вывод: - Отчасти ей это удалось. Во всяком случае, она продлила ему жизнь".

В декабре 1979 года у него снова был сердечный приступ. Владимир отправился в поликлинику, кардиограмма показала предынфарктное состояние. Ему был предписан немедленный отпуск и активное лечение. Но и на этот раз заключение последовало в ящик письменного стола.

уже однажды спас его. Но теперь он не смог ему помочь. 25 июля в 4 часа 10 минут наступила смерть.

* * *

Когда его собеседник в сентябре 1979 года на Пятигорской телестудии спросил, какой вопрос хотел бы он задать самому себе, Владимир Высоцкий ответил:

- Сколько мне еще осталось лет, месяцев, недель, дней и часов творчества? Вот такой вопрос хотел бы я себе задать. Точнее, знать ответ на него...

Увы, совсем мало, меньше года. Но это знаем мы сейчас. Он тогда не знал.

Это как раз и прекрасно, что человек не знает, сколько ему остается жить на этом свете. Если бы он узнал об этом каким-нибудь образом (скажем, от врача или если он осужден, например, на смерть), он мог бы распределить остаток жизни по дням и часам. Но это была бы уже не жизнь. Для него жизнь закончилась бы в момент узнавания, исчезновения загадки.

Тема смерти занимает значительное место в песенном творчестве Владимира Высоцкого. Произведения, в которых он говорит о смерти, могли бы составить большой цикл, а может быть, и целый сборник. Некоторые из них носят шуточный характер, как, скажем, стихотворение "Мои похороны" или "Страшный сон очень смелого человека". Когда же речь идет о потере друга, тон стихотворения совершенно иной, таковы трагические строфы "Памяти Василия Шукшина".

Смерть самых лучших намечает
И дергает по одному.
Такой наш брат ушел во тьму!..

А был бы "Разин" в этот год.
Натура где - Онега. Нарочь?
Все печки-лавочки, Макарыч!
Такой твой парень не живет.

Гроб в грунт разрытый опуская
Средь новодевичьих берез,
Мы выли, друга отпуская
В загул без времени и края.

Сирень осенняя. Нагая...

Оплакивая Шукшина от имени всего народа, он скорбит о нем и как о своем близком товарище - Шукшин полтора года снимал комнату в доме, где жил Высоцкий (тогда они часто встречались). Сохранилось признание певца - он сожалеет, что ни разу не снялся вместе с Шукшиным, и говорит, что постоянно смотрит его фильмы при повторной демонстрации.

Песню "Кони привередливые" Ульянов назвал провидческой.

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю

Что-то воздуха мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом: "Пропадаю,
Пропадаю!"
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!

Но что-то кони мне попались привередливые...
И дожить не успел, мне допеть не успеть...

Последнее стихотворение Высоцкого содержит предчувствие недалекой смерти и воспринимается как предсмертное, как прощание с родными и друзьями. Вот эти три строфы, которые стали широко известными, не будучи опубликованными и переложенными на музыку:

И снизу лед, и сверху. Маюсь между.

Конечно, всплыть и не терять надежды,
а там за дело, в ожиданье виз...

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.

все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека - сорок с лишним.
Я жил двенадцать лет, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,

Марина Влади рассказала историю этого стихотворения, написанного летом 1980 года:

- Кажется, за день до отъезда в Москву Володя увидел на столе яркую рекламную карточку - такие у нас бросают в почтовые ящики, агитируя купить какую-нибудь вещь. Он повертел карточку в руках и начал что-то быстро писать между строк рекламного текста и на полях. Закончив, прочел. Мне стихи очень понравились. Говорю: "Подари мне". "Нет,- отвечает,- надо чуть- чуть подправить. Пришлю из Москвы телеграфом". Действительно, кое-что исправил, прислал. После его похорон я перерыла весь дом в поисках этой карточки. Знала, что он не мог ее выбросить. И нашла. Теперь храню как самую дорогую память о нем.

У этого стихотворения нет мелодии, точнее, она не сохранилась, потому что Белла Ахмадулина утверждает, что Владимир пел ей эту песню. 22 июля, за три дня до смерти, пел он ее и Джуне Давиташвили. Под текстом стоит дата -20 июля 1980 г., а текст написан его рукой, мелким почерком на открытке, адресованной Марине Влади. Последние две строки - это прощание с ней, с друзьями, со светом. Мотив, вероятно, звучал печально и траурно, без черного юмора, смерть в стихах эстетизирована и доведена до высшей абстракции, потому что - увы - встреча с ней была совсем-совсем близка...

Как артист Высоцкий не любил изображать смерть. Даже в "Гамлете" он не показывал, как умирает его герой, как падает на землю и проч. Он просто отдалялся от нас и исчезал в тюле подвижного занавеса. Вспомним о суеверии, описанном в реквиеме памяти Шукшина:


Кто понарошку умирал.

Конечно, ни один автор не может пройти мимо мысли о неизбежном: "Если бы я знал, что будет со мной через десять лет, наверно, мне было бы неинтересно жить дальше",- как-то сказал Высоцкий.

Он не знал, что ожидало его через десять дней. Но строил планы, брал на себя обязательства, увлекался новыми творческими задачами. И так - до последнего дня.

Он был перегружен работой, много ездил: Москва, Париж, Варшава...

и ему поможет.

Но предстояли гастроли "Таганки" в Польше, в репертуар был включен и "Гамлет". Высоцкий дал телеграмму, что болен и приехать не сможет. Гастроли театра оказались под угрозой срыва. И тогда Высоцкий выписался из парижской больницы и 11 мая 1980 года выехал в Польшу. Там у него было много друзей, была и договоренность с Даниэлем Ольбрыхским об участии в будущем совместном фильме, ждали его и другие встречи..

В Польшу песни Высоцкого проникли очень давно. Еще в конце 60-х годов по приезде в Москву польский писатель-фантаст Станислав Лем в одном из интервью сказал, что хотел бы встретиться здесь с тремя людьми-с братьями Стругацкими, авторами фантастических романов, и с Владимиром Высоцким, который "тонко чувствует космос". По этим словам видно, что Лему были известны самые ранние песни Высоцкого на космические темы, например, "В далеком созвездии Тау-Кита" и "Песня космических негодяев", обе написанные с большим чувством юмора от имени человека, который посетил далекие галактики и утверждает, что в космосе страшней, чем даже в дантовском аду, что на земле веселее, что наши собратья по разуму на других планетах не землеподобны, а себеподобны и т. д.

В этих песнях с поразительной фантазией трансформированы научные гипотезы, были и небылицы о встречах с неземными существами, которые движутся по лучам света и внезапно меняют свой облик, "язык у них невозможный, строй буржуазный, а юмор безобразный..." Как свидетельствуют очевидцы, Высоцкий встречался в Москве с прославленным польским писателем, но, к сожалению, у нас нет сведений об их дальнейших контактах...

В Варшаве Высоцкий провел всего три дня, сыграл Гамлета и 14 мая снова отправился в Париж. Каждую свободную минуту он отдавал встречам с друзьями, интервью, записям.

телевизора в своем номере...

Несмотря на колоссальную занятость, нашел время купить отцу зажигалку. Это он делал всегда и всюду, где бывал. Семен Владимирович коллекционирует зажигалки, держит их в специально сделанных ящиках с ячейками. У него их несколько сотен, собранных со всего света. И большинство привез ему сын. Самое невероятное, что все эти зажигалки в полной исправности: щелкнешь - и прикуривай!

Началось лето 1980 года. Обычно в это время московские театры были в отпуске, но на этот раз театральный сезон продолжался в связи с Олимпиадой. Владимир Высоцкий в Париже. Он снова поступает в больницу, но ненадолго. Срок пребывания его во Франции истекает, консульство отказывает ему в продлении визы, и 11 июня он возвращается в Москву. Марина не может его сопровождать, потому что ее сестра Татьяна-Одиль умирает от рака. Ей осталось жить совсем немного. 23 июня ее не стало.

Высоцкий узнает об этом по телефону, хочет тотчас же приехать, но это оказывается невозможным - паспорт, виза, билет... К тому же назначены концерты, спектакли, и он не может покинуть Москву даже на два-три дня...

Со здоровьем у него скверно, становится плохо с голосом. На концерте 18 июля он вышел на сцену перед пятью тысячами зрителей и не смог петь. Он извинился, сел на стул и в течение полутора часов занимал публику увлекательным рассказом. Стихи читал, но не пел. (Ему и в голову не приходило записать свои стихи на пленку и выступать под фонограмму - в авторской песне это недопустимо.)

"Гамлета". За кулисами дежурили врачи, у служебного входа - машина.

Играл он, преодолевая неимоверное физическое недомогание. Сразу же после спектакля отправился домой, чувствовал себя плохо.

Должен был он играть еще и 27 июля, а после этого собирался вернуться в Париж, чтобы завершить лечение. Получил новую визу, паспорт, купил билет на 29 июля. Обещал 27 июля до спектакля побывать в Звездном городке и спеть для космонавтов.

Созрел замысел постановки, в которой Владимир решил выступить в качестве режиссера и артиста одновременно. Это пьеса Теннесси Уильямса "Игра для двоих". Играть он собирался с Аллой Демидовой.

Среди неосуществленных замыслов Высоцкого - незаконченный сценарий (с Артуром Макаровым) о капитане дальнего плавания и незаконченный сценарий с Эдуардом Володарским "Каникулы после войны", ныне изданный.

"Зеленый фургон" по повести А. Козачинского. У него был договор с Одесской киностудией на съемки многосерийного телевизионного фильма, где он должен был сниматься в главной роли. Начало работы намечалось на осень. Думаю, Высоцкого соблазняла идея создания авторского кино. Он хотел продолжить сериал о капитане Жеглове.

Собирался он и заняться прозой. На его столе лежали рукописи начатых рассказов*.

Всем этим и многим другим замыслам Высоцкого не суждено было осуществиться. Вмешалась смерть. "Первый инфаркт,- писал его отец,- оказался последним". Умер Высоцкий во сне. Такую смерть называют легкой. Но для окружающих она не менее ужасна, чем любая другая. И столь же несправедлива.

Создателя "Калины красной" В. М. Шукшина принимает земля Ново-Девичьего кладбища. В. С. Высоцкого берет к себе Ваганьково. Оба умирают внезапно, оба от самой распространенной болезни времени - инфаркта миокарда.

Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!

Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
на скаку не заметив, что рядом товарищей нет.
("Песня о новом времени")

Вечером 25 июля театр играл "Десять дней, которые потрясли мир". Актеры играли без вдохновения, без воодушевления, почти просто обозначая текст. Но публика не осуждала их, потому что знала о случившемся. В конце спектакля Ю. П. Любимов вышел на сцену и сообщил, какую невозместимую утрату понес театр. Все встали и молча отдали дань памяти артиста.

* (В журнале "Нева" (1988 г., № 1) опубликована повесть В. Высоцкого "Роман о девочках". (Примеч. пер.))

Раздел сайта: