Интервью с Юрием
Борисовичем Гладковым
- Юрий Борисович, когда Вы попали на Большой Каретный?
- В 1961 году я поступил в юридический институт и учился там вместе с Левой Кочаряном. Мы учились в одной группе и, как говорится, сидели за одной партой, и через Леву я познакомился со всеми остальными - с Утевским, с Макаровым, с Туманишвили... И на дне рождения Утевского я впервые увидел Володю Высоцкого; скорее всего, это было в 1955 или 5б-м году. Я хорошо помню, что Володя пришел с гитарой и спел шуточные куплеты, посвященные Утевскому.
После третьего курса института я ушел работать в уголовный розыск (это было в 1955 году), а Лева - закончил и должен был тоже работать в милиции. Но Сергей Апполинарьевич Герасимов взял его ассистентом на "Тихий Дон", и вся дальнейшая жизнь Кочаряна была связана с кино. Потом Лева женился на Жене Крижевской, а она жила в этом же самом доме на Большом Каретном. И вот в этой квартире и существовала наша компания. Вообще, ребят было много, но постепенно сформировалось такое ядро, которое Артур Макаров называл "первой сборной"...
- А каким Вам запомнился Высоцкий?
- Это был совсем молодой парнишка, симпатичный и очень живой. По-моему, он уже учился в Школе-студии МХАТ... С Володей мы тогда довольно много разговаривали. Понимаете, у меня так сложилась судьба, что я с 13 до 15 лет был на фронте - воспитанником, или, как говорят, "сыном полка". Потом некоторое время я учился в мореходном училище, учился и в цирковом... И только после этого поступил в юридический институт. Ребята, конечно, об этом знали, а вот Володе я рассказывал о своей жизни...
В то послевоенное время мы не сразу определились... Во всяком случае, многие из нас. Кочарян некоторое время учился в училище гражданской авиации, потом в институте востоковедения... У Артура Макарова вообще очень сложная судьба... Поэтому много разговоров было о жизни, которую мы знали к этому времени достаточно серьезно.
- А где Вы тогда работали?
- Вначале - "на территории", в 62-м отделении милиции на Тишинском рынке, а перед уходом в коллегию адвокатов - на Рижском вокзале. Насчет "громких" дел я особенно похвастаться не могу, но дела были всякие... Ребята многие знали, и Володя -тоже. А было одно дело, в котором ребята участвовали... Мне надо было задержать такого Лапчева Женю - он скрывался. И мы его задержали вместе с Левой Кочаряном. Взяли в Электрическом переулке, прямо на улице... Был там такой знаменитый дом.
- Первые песни Высоцкого - уличные, дворовые. Как Вы думаете, почему они были именно такими?
- Я не думаю, что они были именно такими потому только, что Толя Утевский и я работали в уголовном розыске. Хотя в первых Володиных песнях все из наших разговоров, из нашего быта, из нашей жизни.
Во-первых, тогда была мода - многие пели такие песни... А еще этот уголовный мир в нашей стране обладал какой-то притягательностью. Помню, что Володя этим интересовался. Я ему рассказывал про одну женщину, которую хорошо знал, про женщину из этого мира. Рассказывал, как она ездила в Магадан, на Колыму - прошла по тюрьмам... Володя интересовался языком, особым языком этого мира, и что могли, мы ему рассказывали.
- Вы помните сам процесс записи первых песен?
- Первым его стал записывать Лева Кочарян. У него был старенький магнитофон "Днепр". Лева подкладывал под микрофон книги, усаживал Володю, и они начинали записывать. Лева делал все, чтобы лучше. получалось... Володя тоже очень серьезно Готовился... 'Тише, тише!" - В общем, это всегда был очень серьезный процесс, почти как в студии.
- А Вы видели Высоцкого работающим, то есть, когда он писал ручкой по белому листу бумаги?
- Нет... За исключением, пожалуй, одного случая... Я заехал за ним, Володя жил тогда у своей мамы, где-то на Профсоюзной. Я приехал, Володя мне открыл и говорит:
- Извини, мне надо дописать... И вот он при мне стал что-то писать, дописывал прямо на ходу. Я помню, что он был очень веселый:
- Ну все, ну сейчас... Но это было уже позже.
- Запомнился мне такой случай с Володей... В 60-м году я лежал в госпитале, на Петровке. На последнем этаже поликлиники МВД было такое отделение... Это был, очевидно, сентябрь или октябрь. Мое заболевание связано было с печенью, и жена приносила мне очень много винограда. А ребята приходили совершенно голодные и съедали весь этот виноград. Володя наелся винограда и пел для меня, правда не в палате, а на балконе. Сбежались люди и слушали Володю...
- Ваше отношение к первым песням Высоцкого?
- Может быть, это не очень скромно, но я Володю оценил чуть ли не одним из самых первых. Я не только его ценил, но и отстаивал... Однажды мы собрались у Артура Макарова - он тогда жил на Звездном - и сидели на кухне... Я помню, что Артур н Андрей Тарковским Володю немного зажимали, а я всегда говорил:
- Да у него все хорошо, не надо лучше! Уже! У, здорово!
Артур и Андрей говорили:
- Вот ты всегда споришь... А ведь Володя мог бы куда более серьезные вещи писать!
И мне кажется, что уже тогда Володя был крупной личностью. Если бы он не состоялся как поэт и певец - хотя этого просто не могло быть - то он мог бы стать крупным артистом типа Райкина или Хазанова, хотя несколько в другом жанре... Уже тогда Володя так здорово работал со словом, так талантливо рассказывал, так мог подать самые простые вещи так, что мы все лежали. И мне тогда казалось, что он все равно Станет известным и знаменитым.
- Мне уже говорили, что два человека сразу же оценили первые песни Высоцкого, а кто был второй?
- Кочарян, конечно, Лева.
- А Вы как-то соприкасались с фильмом Кочаряна "Один шанс из тысячи"?
- Что значит соприкасался? При мне писался сценарий... Артур писал его сам, но сценарий дорабатывался, нарабатывался в разговорах. Многие что-то предлагали, особенно Лева. И всем нам эти было очень интересно. Это был первый самостоятельный фильм Кочаряна, поэтому Лева очень серьезно относился к этой работе... Лева предложил мне сняться в этом фильме в роли немца, а я сказал, что в роли немца сниматься не буду... Принципиально. По, вообще говоря, я был очень занят в то время. Они все уехали в Одессу, а я остался н Москве.
- В конце 60-х годов в вашей компании уже не было единства?
- Да, у нас произошла такая размолвка... Вначале между Артуром и Левой - какая-то меркантильная история... Я остался на стороне Артура, хотя с Левой не порывал. А вскоре Лева заболел, заболел очень серьезно и знал об этом. Он несколько раз лежал в больнице. Однажды мы приехали к нему с Андреем Тарковским. Левка лежал зеленый: он тогда принимал какую-то химию, н цвет лица у него был желто-зеленый. Мы были настроены очень решительно: расцеловали, встряхнули - и Лева немного взбодрился... А потом в последние дни, он уже никого не хотел видеть.
- Вы, наверное, знаете, что у Высоцкого было какое-то чувство вины перед Кочаряном?
был человеком эпохальным. Он очень много значил для каждого из нас. н как-то не верилось, что он может так рано уйти.
- Но Высоцкий еще до смерти Кочаряна отходил от вашей компании?
- Да, он уже стал более самостоятельным, он был весь в делах. У него пошли спектакли, концерты, н общения стало меньше, просто не хватало времени.
Примерно в это время у нас с ним был один очень интересный случай. Театр гастролировал где-то в Прибалтике, кажется, в Риге... И там вдруг возникли какие-то преступления, связанные с
изнасилованием, и почему-то дали словесный портрет, похожий на Высоцкого. Не знаю, что там конкретно произошло, но Володя очутился в Москве, пришел ко мне, и вот здесь, в этой комнате, жил два дня. Скорее всего, он просто уехал оттуда, потому что его могли задержать. Задержать и предъявить потерпевшим. А знаете - люди в таких случаях могут и ошибиться сгоряча. И когда Володя пришел ко мне посоветоваться, я сказал:
А в это время мы вместе с Борисом Скориным наводили справки... В конце концов мы узнали, что к Володе это никакого отношения не имеет... Вот был такой случай, когда Володя пришел ко мне за помощью как к знающему человеку. Скорее всего, это было самое начало 70-х годов.
В это же время была еще одна встреча. В нашей компании я был одним из первых автомобилистов. С 55 года у меня был старый "Москвич". За рулем этого "Москвича" побывали многие наши ребята. Володя на машине не ездил, но знал о моем увлечении автомобилями.
И вот однажды, когда у Володи уже был "БМВ", мы встретились прямо на улице. К этому времени мы виделись уже очень редко, буквально два-три раза в год, совпадали в каких-то компаниях. У него давно уже была своя жизнь...
И вот мы с женой едем в 'Жигулях", и вдруг сзади нам мигает "БМВ". Я остановился - выходит Володя. Я ему и говорю:
- Аппарат как аппарат...
- А здорово бегает?
- А ты садись, попробуй!
И мы на этом "БМВ" мотанули по Бородинскому мосту, развернулись, поехали по набережной в сторону Воробьевки. И я на этом кусочке сумел получить километров 170! Володя сидел сзади, смотрел:
- Вообще - ничего... Только у тебя что-то там постукивает.
- Да, я знаю, что-то с коробкой передач... Вот так он вспомнил, что я ценитель всех этих автомобильных дел.
- А позже вы встречались?
- Да, однажды Володя пел в нашей юридической консультации. Это было в 1972 году. Наши адвокаты просто с ума сошли, когда он спел "Охоту на волков". Вот тогда я в полной мере ощутил величину его славы...
- Было это так... Заведующая нашей консультацией, Лидия Максимовна Каменева (к сожалению, ее уже нет в живых), узнала, что я имею отношение к Высоцкому:
- Юра, ты не мог бы сделать так, чтобы Высоцкий пришел к нам н попел?
И Володя пришел... Это было на Фрунзенской набережной, наша консультация и теперь в том же месте... Мы устроили какой-то вечер - тогда еще было можно с вином - были самые простые закуски, н Володя просто пел... Поел с нами винегрета н пил только лимонад. А потом многие на него набросились:
- Как бы с Вами договориться... А Вы не могли бы поехать туда... Володя ответил:
Да! Он тогда сказал, что начал писать песню "Сегодня я в гостях у адвокатов" и прямо там, за столом, начал что-то записывать. Это хорошо помнят псе. кто там был, но насколько я знаю, Володя такой песни не написал.
- А как Вы узнали про смерть Высоцкого?
- Так получилось, что я в этот день уст/кал за границу. Да, это было 25 июля: у нас с женой были визы - мы на своей машине уезжали в Чехословакию. Дело и том, что я заканчивал войну в Чехословакии, в Праге, и решил съездить туда, взглянуть...
Так вот: была виза, и нужно было пересечь границу в точно определенное время. Шла Олимпиада, н все было очень строго. И вдруг позвонил Артур - жуткая совершенно вещь: умер Володя. Но мы должны были уехать - поэтому я не попрощался с Володей. Вот такая история...
"Матросскую тишину". Приехал встретиться с одним своим подзащитным -горели сроки, нужно было срочно подать жалобу. Это была пятница - приемный день. но мне сказали:
- Сегодня приема нет, у нас карантин.
Иду в кабинет к начальнику тюрьмы... Вижу, у него на стене висит портрет Высоцкого - такая расхожая фотография, с гитарой, честно говоря, она мне никогда не нравилась. И вот начался разговор, разговор, который у нас не получился. Откровенно говоря, я разозлился и просто "послал" этого начальника тюрьмы.
И тут он мне говорит:
- Ах. ты так?! Ну, я тебя проучу! - и к секретарю:
- И у тебя, гадина, еще портрет Высоцкого!
- А ты чего о Высоцком знаешь?
- Я-то знаю, а вот ты ничего не знаешь!
- Ну-ка, погоди чуть-чуть, - сказал он секретарю,- и оказалось, что этот начальник тюрьмы работал в МУРе и даже встречался с Володей. И когда он узнал, что я люблю Высоцкого и даже имел к нему какое-то
- Ну хорошо... Извини, что так получилось.
Он мне выделил специальную камеру, где я п поговорил с моим подзащитным.
- И последний вопрос, который я задаю всем: главная черта характера Высоцкого?
- Знаете, бывают такие люди, которые принимаются целиком, во всем, абсолютно. Вот Володя был именно такой парень. Я не помню никаких его поступков, которые могли кого-нибудь задеть, обидеть... Не то. чтобы его надо было защищать, он очень точно входил н выходил - в любой ситуации.
Декабрь 1988 года.
Валерий Перевозчиков