Печатается с разрешения автора
Дата публикации – 1.10.2015 г.
Оригинал статьи расположен по адресу: http://v-vysotsky.com/vospominanija/Lvov/text.html
Аркадий Львович ЛЬВОВ
М. Ц. – Аркадий Львович, известно, что Вы много лет знали Владимира Высоцкого. А когда состоялось Ваше знакомство с ним?
А. Л. – Мы познакомились в Одессе в 1967 году во время съёмок "Золотого телёнка". Помню, мы стояли с Михаилом Швейцером, и он сказал мне, что рассматривал три кандидатуры на роль Остапа Бендера: Высоцкого, Водяного и Юрского. По чисто внешним данным лучше всех был Высоцкий, пластика и истинное одесское начало были, конечно, лучше у Водяного. Но когда Швейцер уточнил для себя задачу, когда он понял, что ему нужен философствующий Остап, то выбрал Юрского. Кстати, Володя очень хотел играть Остапа и расстроился от решения Швейцера.
М. Ц. – Каким Вам запомнился Высоцкий того периода?
– Знаете, он же тогда совсем по-другому смотрелся, это было после "Вертикали", слава его только начиналась. Кстати, "Вертикаль" снималась в Одессе, и одесские власти не хотели, чтобы Высоцкий был в фильме, побаивались. Могу сказать, что на студии он всегда был в центре внимания.
М. Ц. – Вы видели Высоцкого в театральных ролях?
А. Л. – Да, конечно. Помню, уже незадолго до моего отъезда я посмотрел "Вишневый сад" на "Таганке". Володя играл блистательно, по-своему. Понимаете, он во всех ролях оставался самим собой, Высоцким. Всегда был виден поэт, бард, бретёр. В нём сильно было бретёрское начало.
М. Ц. – Вы часто встречались с Высоцким?
А. Л. – Да, мы плотно общались. Незадолго до моего отъезда они с Феликсом Дашковым, нашим общим другом, капитаном "Белоруссии", прислали мне телеграмму из Касабланки: "Любим. Обнимаем. До встречи". Я собирался уже тогда уезжать и не хотел ставить их под удар, так что мы встретились уже в 1979 году в Нью-Йорке.
"мальчики", Вы понимаете какие. И двое из них просто нахально шли за нами. Володя повернулся, эдак, театрально расставил ноги, скрестил руки на груди и стал в упор на них смотреть. Они остановились, а Володя смотрел на них, пока они не повернулись и не ушли.
Я сказал ему тогда: "Зачем ты так выкладываешься?" Он ответил, что это, дескать, профессиональное, это всё техника, а я не профессионал, и не могу этого понять. "Я не выкладываюсь на выступлении", – сказал он. Я говорю: "Какая там техника, когда ты зал заводишь?" "Нет-нет, – говорит, – ты не понимаешь, это – ремесло". А потом он пожаловался на сердце: "Мотор пошаливает". Я тогда спросил, зачем же надо столько выступать, можно же и ограничить количество концертов. Он ответил, что деньги нужны, что у них с Мариной два дома, так что выступать необходимо.
М. Ц. – Не говорил ли Высоцкий о своей возможной эмиграции?
А. Л. – Я его прямо об этом спросил, и он также прямо ответил: "Нет". Он так сказал: "Я их ненавижу, они душу выматывают. Ведь не в том дело, что они тебе угрожают, а в том, что они в душу лезут. Но я же ездить могу, – могу быть и тут, и там".
Ясно, что он вариант эмиграции рассматривал, иначе этой фразы не было бы. Он рассматривал варианты, отбирал и пришёл к заключению, что есть такая возможность – быть и там, и тут. Он никого не боялся. Вы же знаете, что в те времена он уже был любимцем "верхов". Его очень любил Андропов, что в те времена было очень существенно. Собственно, это, образно говоря, была не только королевская грамота, это была ещё и папская индульгенция – ему наперёд всё прощалось. Высоцкий оказался неприкасаемым – не в индуистском понимании, а в большевистском.
– Ваши впечатления от Высоцкого как личности?
А. Л. – Личность очень яркая и сильная. Всегда был простым и очень непосредственным человеком, и могу припомнить такой эпизод. Володя в Одессе пришёл в гостиничный номер к Швейцеру и пел там шесть часов. Ему подыгрывал Петя Тодоровский, он великолепный музыкант. Это же невероятно долго – шесть часов. Но люди не хотели расходиться, и Володя пел для них.
Он был человеком без фанаберии, но он хотел и славы, и аплодисментов. Было такое впечатление, что ему, несмотря на огромное количество поклонников, не хватает любви.
Он был очень гордым человеком, с колоссальными амбициями. На него большое впечатление произвёл один случай. Марина мне об этом рассказывала и смеялась, а Володе, я думаю, было не до смеха. Это в Канаде было. Володя увидел актёра Бронсона и захотел с ним поговорить. А Бронсон не хотел, он-то Высоцкого не знал. Я удивляюсь, почему сам Володя этого не понимал – почему Бронсон должен был его знать? В какой-то момент Высоцкий отступил от реальности и решил, что его знает весь мир. Что Земля начинается от Кремля, это мы знали, но ведь не кончается же она там!
почувствовать себя в ряду безымянных миллионов, которые бегают за знаменитостями.
11.02.1996 г.
Беседу вёл Марк Цыбульский (США)
© 2015)
Примечания
– Бинштейн). Писатель. Родился 9 марта 1927 г. под Одессой. В 1943 г. поступил на исторический факультет Одесского университета, откуда был исключён в 1946 г., до 1949 г. продолжал учёбу в Череповецком университете, и только в 1951 г. получил одесский диплом. 17 лет работал учителем на Западной Украине. В 1968 г. вернулся в Одессу. В начале 1970-х гг. неоднократно вызывался в КГБ, в 1976 г. эмигрировал в США. Автор книг "Крах патента" (1966), "Бульвар Целакантус" (1967), "Две смерти Цезаря Россолино", "Утоление печалью" (1983), сборника рассказов "Большое солнце Одессы" (1981) и др. В Советском Союзе написал роман "Двор", который первоначально увидел свет во французском переводе и только потом был издан на русском языке. Живя в Америке, написал книги о Мандельштаме "Жёлтое и чёрное" и работу о Пастернаке, ведущий авторской программы "Продолжение следует" на Радио Свобода. Живёт в штате Нью Джерси, США.