ГЕННАДИЙ ПОЛОКА
Недавно отметившего 80-й день рождения известного кинорежиссера, снявшего культовый фильм о беспризорниках «Республика ШКИД», Геннадия Ивановича Полоку можно смело назвать одним из настоящих друзей Владимира Высоцкого.
Их долгие годы связывали прочные творческие и личные отношения.
Хвала Геннадию Полоке: никогда, будь то в интервью или выступая на творческих вечерах, он не кичится своей дружбой и тесным общением с Высоцким. А если и приходится отвечать на вопросы о поэте (куда ж без них?), то режиссер всегда говорит о друге сдержанно и с достоинством.
Знакомы они с конца 50-х. В 1967 году Владимир Высоцкий снялся в фильме Геннадия Полоки «Интервенция», сыграв в нем главную роль У картины случилась «счастливая» судьба: он лег на полку аж на целых 20 лет, придя к зрителю лишь на заре перестройки, в 1987 году.
Кроме этого, поэт по просьбе режиссера писал песни в другую его режиссерскую работу — фильм «Одиножды один». На экраны он вышел уже после смерти Владимира Семеновича...
Опьтным режиссерским взглядом Геннадий Иванович сразу разглядел в Высоцком актерский талант: «Он был фантастический артист! Помимо темперамента он обладал способностью полностью трансформироваться до неузнаваемости...»
О том же Полока говорил в более позднем интервью: «Я готов утверждать где угодно, что актер он первоклассный. И особенно это заметно, когда его смотрят иностранцы, у которых нет «шлейфа» нашего восприятия. У нас все-таки есть «шлейф» Высоцкого — его песен, его личности. Поляки видели его в «Гамлете». Они, конечно, тоже слышали его записи, но их восприятие нельзя сравнить с нашим. Там есть блестящие Гамлеты, но Высоцкого они вынесли на руках. Он играл отважно, с напором и трагизмом»
«Для Окуджавы песни являются одной из сторон его творчества, и, может быть, не самой главной. У него ведь есть и чистые стихи, и замечательные романы. Поэтому исполнение песен Булатом обаятельно тем, что оно непрофессионально. Можно сказать так- стихи — высочайшего уровня, а пение — любительское. У Окуджавы главное — это стихи, а не исполнение. А у Высоцкого каждый компонент — на самом высоком уровне... И стихи, и пение, и даже динамика. И в этом смысле Володя — явление уникальное».
Были знакомы и общались друзья не только на творческой ниве, но и часто проводили время в компаниях и застольях. Эта сторона их уже не творческой, а личной жизни тоже добавляет штрихи в их биографии.
По утверждению журналиста Валерия Перевозчикова, в архиве Геннадия Ивановича Полоки хранится большой — очень большой — текст его воспоминаний о Владимире Высоцком.
А вся досада в том, что воспоминания эти пока не опубликованы. Бесспорно, в них мы найдем много нового, неожиданного и интересного о Поэте, Певце и Актере.
Пока же — соберем воедино высказывания Полоки о своем друге, из, прямо скажем, немногочисленных интервью и выступлений Геннадия Ивановича.
«жемчужины» воспоминаний режиссера о Владимире Высоцком разрознены, и рассеяны во времени и пространстве, и тем ценнее увидеть их собранными воедино...
«Впервые я увидел Володю Высоцкого осенью 1958 года. После окончания ВГИКа я работал у кинорежиссера Бориса Барнета. Однажды к нам в группу пришли пробоваться старшекурсники Школы-студии МХАТ. Все мы сразу же обратили внимание на высокого могучего парня с густой гривой курчавых волос и громким голосом — это был Епифанцев, еще студентом сыгравший Фому Гордеева в фильме Марка Донского. Однако Барнета заинтересовал другой студент. Невысокий, щупловатый, он держался особняком от своих нарочито шумных товарищей, изо всех сил старавшихся понравиться Барнету. Это был Высоцкий. За его внешней флегматичностью ощущалась скрытая энергия. «Кажется, нам повезло, — шепнул мне Барнет, —• вот кого надо снимать!» Но разочарованные ассистенты принялись горячо отговаривать Бориса Васильевича, всей группой навалились на него, и в конце концов они преуспели...
И еще в одном фильме мы задумали предложить Высоцкому главную роль. Но встретили мощное сопротивление администрации. Все его противники прежде всего вспоминали песню «На Большом Каретном», чтобы доказать, что ее автор никак не может играть положительного героя. Несмотря на возражения, мы сделали прекрасные пробы. Но дальше разразились события, которые часто происходили, когда дело касалось Высоцкого. Художественный совет во главе с артистами Санаевым и Глузским решил, что немца играть он может, а «хорошего человека не трогайте». Баскаков обещал утвердить его на роль, но мы знали, что через голову худсовета сделать это будет невозможно. «Это вторая твоя картина, которую я проваливаю, — сказал Высоцкий. — Исполнителя я тебе найду».
И он познакомил меня с Георгием Юматовым. И все время ему помогал. Научил его плясать. Научил его петь. По предложению Высоцкого в картине появился и молодой Золотухин.
Пробовался Высоцкий на роль Пугачева в фильме А. Салтыкова (сценарист Э. Володарский). Кандидатов было много. Выбирали по портрету. Пригласили консультанта, историка. Он посмотрел портреты — их было пятнадцать — и сказал: «Я не знаю, кто из них должен сыграть Пугачева, но этот ни в коем случае, это — боярин», И показал на Матвеева (сыграл Пугачева именно он, Матвеев).
«Иван да Марья», но не был утвержден. Можно сказать и другие подобные случаи.
Однажды Григорий Козинцев настоял на худсовете, чтобы Высоцкий получил роль в моей картине «Интервенция», хотя она легла на полку, а меня наказали за то, что снимал не так, как надо. Высоцкий сидел на всех съемках, сочинял мелодии, подбирал гармонии, участвовал в определении состава и прочее. Кажется, он напевал «Закачался нечаянно пол». Я понял тогда, — что он — дитя городского фольклора. Чудо природы! Он мог бы гораздо смелее работать, если бы режиссеры не боялись его предложений. Плясал он великолепно, плясал, как Бог. Мог бы стать суперзвездой».
Из интервью Геннадия Полоки газете «Московский комсомолец»:
«МК»: «Ваш фильм «Интервенция» долго лежал на полке. Говорят, главное, что не устраивало чиновников, — присутствие актера Высоцкого».
Г. П.: «Не только. Я сделал из темы революции балаган. А с актерами мы были одной семьей. Ну, например, снималась сцена, в которой Высоцкий не занят. И если у него не было спектакля в тот день, он специально приезжал на площадку, сидел и смотрел. Советовал. Получается, фильм — это наш общий продукт, и мы участвовали в нем все: и Золотухин, и Высоцкий, и Копелян. Это была одна компания, труппа, ансамбль. У меня когда на площадке собираются все актеры — это счастье».
«МК»: «Но Высоцкий все же был непростым человеком. Вам удалось с ним подружиться?»
Г. П.: «Говорят, мол, алкоголиком был. Но послушайте, что такое алкоголизм Высоцкого? У него случались запои, срывы болезненные. Но, вы знаете, это свойственно творческим натурам. А потом наши отношения и после съемок продолжились. Вот мне нужно было «спрятаться» — навязывали опять какую-то пионерскую картину, — и он меня устроил в больницу, в которой не раз лежал. В этой больнице был такой невропатолог Балаян, который попросту прятал нас. Потом я жил у Володи какое-то время, когда оказался бездомным. У меня ведь после каждой картины были неприятности, каждый мой фильм, который даже выходил, был более или менее пострадавшим».
«В 1974 году в мою картину «Одиножды один» на роль мужа дочери героя, который неожиданно продолжил судьбу Вани Каретникова, пробовался Володя Высоцкий. Специально для фильма он написал грандиозные частушки, песни. Но потом Высоцкого снимать запретили. А его роль сыграл Коля Караченцов — кстати, именно с моим фильмом «Одиножды один» он дебютировал в кино. Так что Коля стал зятем полотера вместо запрещенного Высоцкого».
«Однажды, во время съемок картины «Одиножды один», ко мне подошел Алексей Петрович Нагорный, один из авторов фильма, полковник госбезопасности, в прошлом — летчик, разведчик, человек-легенда. Он сказал, что со мной хочет познакомиться Галина Брежнева, как с режиссером, надо думать, так ей нравились мои фильмы.
Мы встретились, сходили в ресторан. Угощал Алексей Петрович. У нас не было интимных отношений. Галина была богемной женщиной. Она вошла в нашу компанию. Помню, собрались на квартире одного художника. Пришли Люся Гурченко, Олег Ефремов с Настей Вертинской, Жора Юматов, Володя Высоцкий. Володя много пел. Пришла Галина, с ней ее родственница Наташа. В результате я нашел Наташе жениха... Олега Видова. Он тут же женился — и все проблемы были решены: стали выпускать за границу, утверждать на роли».
«В последний раз я слышал его голос 18 июля 1980 года. Он позвонил мне утром перед спектаклем. Написал песню для нашей новой картины «Призвание». Сказал, что роль сыграть не сумеет, пусть Иван Бортник ее сыграет. Напел мне песню, но сказал, что нужно ее исполнить под ударные инструменты и под две гитары. Он часто писал для моих картин песни...»
Писатель Борис Соколов пишет о песне «Гимн бузовиков» в своей книге о поэте подробнее: «Вот последнее стихотворение Высоцкого, которое должно было стать песней к фильму его давнего друга, режиссера Геннадия Полоки, «Наше призвание», где он собирался играть одну из главных ролей — секретаря комячейки Сыровегина, по словам Полоки, «этакого партийного работника с гитарой». 19 июля (режиссер утверждает, что 18-го. — А Я.) Высоцкий позвонил Полоке и пропел свою последнюю песню:
Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням,
И самым главным будет здесь рабочий класс,
И первым долгом, мы, естественно, отменим
Да здравствует новая школа!
Учитель уронит, а ты подними!
Здесь дети обоего пола
Огромными станут людьми!
Мы все разрушим изнутри и оживим,
Мы серость выбелим и выскоблим до блеска,
Все теневое мы перекроем световым!
Так взрасти же нам школу, строитель, —
—
Где учатся — все, где учитель —
Сам в чем-то еще ученик!
из основоположников иронического жанра в советском кино. Отсюда — слова насчет отмены эксплуатации учителями учеников. Кстати сказать, этот лозунг не выдуман Высоцким. В конце 20-х годов на полном серьезе проводились лозунги о равенстве педагогов и школьников и были отменены традиционные уроки, поскольку они, дескать, позволяли первым диктовать свою волю вторым. Но вот об учителе, который «сам в чем-то еще уче ник» — глубоко автобиографичны. Высоцкий, с одной стороны, ощущал себя учителем-пророком, а с другой стороны, — все время сомневался как в масштабе своего таланта, так и в том, правильно ли его воспринимают читатели, слушатели и зрители. Можно сказать, что он не только воспитывал аудиторию, но и учился у нее».
В тот же день, утром 18 июля 1980 года, Владимир Высоцкий узнал от зашедшего к нему домой приятеля, сценариста Игоря Шевцова неприятное известие, касающееся Геннадия Полоки...
«Высоцкий хвалился, что сделал две песни для картины, которую снимает Гена Полока, а потом вдруг сказал:
— Я откажусь у него сниматься.
— С чего?
— Не нужно мне.
— Не отказывайся, у Полоки тяжелое положение — недавно умерла мать...
— Я знаю.
— Он давно не снимал, ему обязательно надо выкарабкаться, а ты его отказом — топишь.
Он помрачнел, сказал:
— Да? Ладно, посмотрим.
Так мы пили чай на кухне, болтали».
Нам же остается с нетерпением ждать публикации текста режиссерских воспоминаний о поэте. Повторимся: наверняка мы узнаем, ознакомившись с ними, много нового и интересного из творческой и личной жизни Высоцкого и людей, его окружавших. Но как долго ждать?..