МИХАИЛ УЛЬЯНОВ
Коренной русский сибиряк Михаил Александрович Жуков (уверен, мало кто из читателей знает, что Ульянов — творческий псевдоним актера, с которым он прожил большую часть своей жизни) (1927 — 2007) — народный артист СССР, кавалер и лауреат множества государственных отечественных и зарубежных наград и премий.
Диапазон его исполнительского мастерства в актерском искусстве воистину велик.
И — потрясает. Он гениально воплотил образы В. И. Ленина, еврейского молочника Тевье и английского короля Ричарда III из одноименной драмы Шекспира на театральной сцене. А председателя колхоза, маршала Жукова, белогвардейского генерала Чарноту, графомана-драматурга, старою ловеласа, ворошиловского стрелка и «вора в законе» Ульянов не менее талантливо сыграл в кино.
Михаила Александровича с удовольствием снимали Алексей Салтыков, Никита Михалков, Глеб Панфилов, Сергей Соловьев, Станислав Говорухин, Дмитрий Астрахан, Сергей Урсуляк, Егор Кончаловский и другие кинорежиссеры.
Помимо актерства и режиссуры Ульянов был государственным чиновником. Он много лет возглавлял родной Вахтанговский театр, долгие годы руководил Союзом театральных деятелей СССР (шутливо кем-то прозванный Союзом театрахальных деятелей), был депутатом Верховного Совета не один созыв...
Из-под пера великого актера вышло около десятка автобиографических книг. Несколько монографий написано и об Ульянове, его актерской и режиссерской судьбе.
Дружбы между Михаилом Ульяновым и Владимиром Высоцким не было. Было уважение к творчеству друг друга. И уважение это было взаимным и глубоким. Они были знакомы, вначале — заочно. Сближение произошло лишь в середине 70-х годов.
Однажды в интервью журналист задал Владимиру Семеновичу вопрос: «Кого из актеров вы цените больше всего?» — «Михаила Ульянова,— ответил поэт.— Михаил Ульянов — личность крупная, значительная. Его можно узнать в толпе, состоящей из тысяч людей. При этом у него никогда нет позы, игры в кого-то. Я хорошо знаю Ульянова-человека и вижу, что он в каждой новой роли выражает свой характер, свое мироощущение, пропуская это через жизненные обстоятельства своих героев».
Весьма точная оценка актерского мастерства Михаила Александровича. И правдивая. Интервью датировано 1977 годом. Трудно сказать, был ли знаком с этими словами, сказанными в свой адрес Владимиром Высоцким актер, но, думается, — был.
Уже после смерти поэта Ульянов неоднократно выскажется о его жизни, творчестве и ранней смерти — в многочисленных интервью, статьях, телефильмах, посвященных Высоцкому.
Но и при жизни певца Михаил Александрович успел сказать ему немало добрых слов о его песенном творчестве.
«Песню «Кони привередливые» Ульянов назвал провидческой», — вспоминает болгарский журналист Любен Георгиев, неоднократно встречавшийся с Владимиром Высоцким в 70-е годы.
А 23 апреля 1978 года Высоцкий дает концерт в ДК завода «Микрон» в подмосковном Зеленограде. «На том концерте каким-то образом оказался артист Михаил Ульянов. Отметим, что он относительно недавно сблизился с Высоцким и под это дело «пробил» несколько его концертов в Театре имени Вахтангова, где работал. В театральной тусовке Высоцкого даже иногда называли «маленький Ульянов». На том зеленоградском концерте, за несколько минут до его начала, Ульянов нашел за кулисами Высоцкого и, пожимая ему руку, произнес слова, которые от него, честно говоря, мало кто ожидал. Это был своеобразный крик души. А сказал Ульянов следующее: «Спасибо тебе, Володя! Я сейчас снимаюсь у Панфилова в Суздале (в фильме «Тема» — ФР.) — слушаю только их (песни Высоцкого. — АЛ.) Благодаря им и жив. Так тяжело... И в театре — семнадцать лет в первом ряду одни и те же рожи!..»
Понять Ульянова можно — творческой интеллигенции больше всего не терпелось покончить с «застоем» и начать перемены в обществе. Однако Брежнев и Ко намеренно сдерживали этот процесс не только в силу своего возрастного консерватизма, но также потому, что не были уверены в том, что во главе этого процесса встанут позитивные силы. Тот же М. Ульянов, когда придет время перестройки, именно таким себя и покажет — будучи не только одним из видных деятелей интеллигенции, но и членом КПСС, он совершит массу противоречивых поступков, которые помогут либеральным реформаторам привести страну к развалу. Впрочем, это совсем другая история».
Вот такой резкий и во многом субъективный комментарий журналиста Федора Раззакова к словам Ульянова, сказанным поэту, дан Федором в книге о Владимире Высоцком.
Однако продолжим.
... Немногим более чем через два года после описанной Раззаковым встречи Ульянова с Высоцким в Зеленограде, Владимира Семеновича не станет. Михаил Ульянов просто не мог не проститься с глубоко уважаемым им поэтом и пришел на панихиду по нему.
Свидетельствует Валерий Золотухин: «В день похорон, часам к девяти (?), приехал шеф (Юрий Петрович Любимов. — А Я.) и встретил Янкловича (который ни за какую организацию: улица, театр, транспорт, разумеется, не отвечал — он был всегда с Володей) и набросился на него: «Меня не пустили, вы понимаете, не пропустили к театру! А с этой стороны должен подъехать Ульянов. Как же он пробьется сквозь этих долдонов?!»
«Да Ульянова-то знают. Его пропустят. Что вы волнуетесь за Ульянова?» Шеф обалдел».
Несмотря на трудности, Михаилу Ульянову удалось пробиться сквозь многочисленные милицейские заграждения и людское море и попасть в Театр на Таганке, в котором проходила гражданская панихида по Владимиру Высоцкому.
Слова, произнесенные актером на панихиде, были остры и ярки, окрашены болью по ушедшему поэту. Выступление Ульянова запомнилось многим присутствовавшим на прощании...
«Выступали Любимов, Золотухин, Чухрай, Н. Михалков, кто-то из Министерства культуры. Потом опять Любимов. Говорили о неповторимости личности Высоцкого, о том, как он народен. Многие из тех, кто выступал, при жизни Высоцкого и не подозревали о размахе его популярности».
Вадим Туманов: «Выступали люди, которых я никогда дома у Володи не видел. Ульянов говорил хорошо».
«Михаил Ульянов говорил много. Хорошо...»
«Ульянов, Золотухин, Чухрай и Михалков не называли организаций, которые они представляют. По-видимому, они не были официально уполномочены. Но понятно, что Ульянов выражал соболезнования от Всероссийского театрального общества, Золотухин — от своего театра, Чухрай и Михалков — от деятелей кино».
Повторимся: слова на панихиде, произнесенные Михаилом Александровичем, были не менее искренними, чем те, что произнес об актере Владимир Высоцкий, отвечая на вопрос журналиста об актерах. Только поэту слов Ульянова о себе уже было не услышать...
«В нашей актерской артели большая беда. Ушел один из своеобразнейших, неповторимых, ни на кого не похожих мастеров.
Артель делает свое дело вместе, но каждый мастер что-то может делать так, как никто другой. Владимир Высоцкий был личностью, артистом такой неповторимой, такой ни на что не похожей индивидуальностью, что его смерть — это зияющая рана в нашем актерском братстве. Говорят: незаменимых нет. Нет есть! Придут другие, но такой голос, такое сердце, такая ярость и боль уже из нашего актерского братства уйдет...
ненавидел, презирал, болел, надеялся, мечтал, мучился. Эти песни любили как крик, стон сердца, как хруст разрываемого сердца. Его песни любили, его песни шокировали, восхищали, удивляли, но они были выражением каких-то народных струн, которые сегодня проявились в полной мере.
Он прожил короткую жизнь. Он действительно не мог остановить своих лошадей: у него не хватило сил. Но ведь в том и весь Владимир Высоцкий. В том, что его лошади в пене, в ярости, в галопе, в неостановимости и был Высоцкий. И может быть поэтому такая любовь, такая боль, такая потеря. Кто знает, кто может объяснить? Но рана большая и невосполнимая...
Володя в одной из песен обещал: «Я не уйду от вас, и не надейтесь, я буду с вами». Половину ты выполнил, половину нет. Но ты правду сказал, что останешься с нами. Твои песни, твои роли будут жить. Ты, — правда, — настолько был непостижим, что твои песни никто, кроме тебя, петь не мог. Только ты со своей яростью, с твоим темпераментом, волей, только ты мог эти песни петь так, как ты пел.
Но нам техника стала помогать во многом. Спеть тебя никто не сможет, но слушать тебя будут, как слушали при жизни во всех уголках нашей необъятной Родины, ибо твои песни выражали нечто очень глубокое и очень сердечное!
Прощай, прощай, прощай...»
две его песни: «Кони привередливые» и «Нет меня, я покинул Расею...», а строчку последней, хотя и неточно, даже процитировал! Но ведь Михаил Ульянов выступал, прежде всего, как человек и поклонник поэта, а уже потом — как театральный чиновник И это говорит о многом!
«В 1985 году была создана Комиссия по литературному наследию Владимира Высоцкого под председательством Роберта Рождественского. В нее вошли Белла Ахмадулина, Сергей Баруздин, Семен Высоцкий, Марина Влади, Андрей Дементьев, Олег Ефремов, Наталья Крымова, Булат Окуджава, Михаил Рощин, Евгений Сидоров, Андрей Турков, Михаил Ульянов, Анатолий Эфрос и другие. Факт, равнозначный принятию в Союз писателей», — не без сарказма пишет в своей книге о поэте болгарский журналист Любен Георгиев.
И то — правда: писателям и поэтам, при жизни не состоявшим в Союзе, посмертное создание Комиссии, что называется, «не светило»... Но Высоцкий был исключением из общепринятых норм и правил еще при жизни. И таковым остался после своего ухода...
За годы работы Комиссией сделано немало. Главное: сохранен и приведен в порядок архив поэта. На сегодняшний день он практически полностью изучен специалистами и опубликован. Издано множество поэтических сборников Владимира Высоцкого, его проза, сценарии, письма.
Михаил Ульянов, несмотря на свою занятость, не ограничил свое назначение в состав Комиссии по творческому наследию поэта протоколом. Многократно, в 80-е, 90-е годы, актер выступал с воспоминаниями о поэте. Будь то творческие вечера, статьи, интервью, телепередачи, посвященные жизни и творчеству Владимира Высоцкого. Ульянов часто отвечал на вопросы, касающиеся Высоцкого, и на своих встречах со зрителями.
«На вечере Ульянова в Киеве (я принимал там участие) пришла записка: «Как вы считаете, стал ли Высоцкий великим?» Ульянов ответил: «Конечно, стал. Может быть не таким — он перечислил ряд гениальнейших фамилий всех времен и народов, — но таким, как Разин, Пугачев. Взбаламутил всю страну, весь народ».
Интересное сравнение! С бунтовщиками Владимира Высоцкого не сравнивали ни до, ни после Ульянова.
Об участии Михаила Александровича в другом вечере, посвященном памяти поэта, состоявшемся 24 января 1987 года в Москве, с восторгом вспоминает партнер Высоцкого по Театру на Таганке Валерий Золотухин. Со своим дневником он делится следующими весьма откровенными и эмоциональными впечатлениями: «Открывал вечер М. Ульянов — ну, глыба, ну, ум, ну, мужик российский... И как на его фоне мелко и неумно выглядела наша шушера: Венька (Вениамин Смехов. —А Я), дурак-Хмель (Борис Хмельницкий. — А Я.) — низкий, ни к слову, ни к делу, а так, заодно вспомнил Любимова, Леня (Леонид Филатов. — А Я.) манерный какой-то стал, суетливый... Белла Ахатовна (Ахмадулина. — А Я) так запоэтизировала свою интонацию, что не поймешь, уж, о чем речь, — пародией на саму себя стала. А как же я выглядел? Родственники сказали — самое сильное впечатление Вы и Ульянов. Что мне остается делать, как принять эти слова на веру».
Сильно написано, в особенности — о своих коллегах! Ничего не скажешь!..
Вот так две «глыбы» — Ульянов да Золотухин, а остальные — просто «шушера»!
— довольно интересный...
Н. К: «А как вы относитесь, например, к такому разбору. Вот читаю: «Философия песнопений-откровений Высоцкого — одно из тех проявлений своевольной новизны, которая периодически возникает на почве псевдонародного эксперимента в среде интеллектуальных гурманов, пресыщенных поэтикой обыденщины»».
М. У.: «Ничего не понял. Что такое «псевдонародный эксперимент»? Какая-то игра словами. А мы с вами, значит, «интеллектуальные гурманы»? А что такое «поэтика обыденщины», можете мне объяснить? Вы же теоретик! Где все это издано?»
Н. К: «Автор книги — В. Канашкин. Краснодарское издательство».
«какой-то игрой словами», принадлежит, как уже ясно, Виталию Алексеевичу Канашкину. Он — известный кубанский литератор, критик, педагог, главный редактор литературно-художественного альманаха «Кубань». Автору довелось лично знать этого человека, обладающего незаурядным литературным талантом. И не только знать, но и сотрудничать с ним. Отрывок, касательный оценки песенного творчества Высоцкого Канашкиным, приведен из статьи литератора «Народная мысль и современность», помещенной в его книге «Народная мысль и движение времени» (Краснодарское книжное издательство, 1985 год). На восьми страницах (на дворе — 1985-й год!) Виталий Алексеевич пространно рассуждает о феномене поэтического и песенного творчества Владимира Высоцкого. Правда, не пытаясь анализировать его.
Вот еще один яркий отрывок из книги Виталия Канашкина: «Излюблю тебя из уст моих» — эти слова из Писания (которые, по-видимому, наряду с лирикой Л. Мартынова и песнями Беранже, «Притчами господними» и афоризмами «пророков Запада») служили певцу определенным созидательно-творческим стимулом, можно было бы поставить эпиграфом к историческим экскурсам В. Высоцкого. Великая да сказочная Русь у него — «горько-кисло-сладкая», что «раскисла, опухла от сна», а точнее, самая настоящая свидригайловская баня с пауками по углам — испепеляющая и смердящая живую душу». Политическая окраска этого, как и других подобных утверждений в книге, — очевидна
Конечно, далеко не всем придутся по душе литературнофилософские измышления Канашкина. Ну, что же! Кубанский критик и публицист всегда имел и имеет только свою точку зрения на ту или иную личность, событие или явление в литературе, искусстве или политике. И, не стесняясь, высказывает ее...
Нестандартность в стиле изложения и образе мышления — вот отличительная черта литературных опытов и самого В. А. Канашкина.
В 1987 году по советскому телевидению был показан, по сути, первый документальный фильм, снятый о Владимире Высоцком. О его создании много писали в прессе, но еще больше откликов получили его создатели после демонстрации картины на ТВ.
«Двухсерийная передача «Владимир Высоцкий» (автор сценария Н. Крымова, режиссер А. Торстенсен) — не просто дань памяти поэту. Это и анализ многообразной работы поэта, музыканта, актера, о чем сказали с экрана Б. Окуджава, М. Ульянов, М. Влади, Г. Гречко и многие другие.
Фильм снят на доверии и к людям, говорящим о Высоцком, и к нам, зрителям. Это как обратная связь. Доверие обязывает думать. Даже знавшие его ищут «своего Высоцкого». «Он был искренен», — скажет Михаил Ульянов».
Но не только эти слова скажет актер о Высоцком.
«Мне кажется, что личность Владимира Высоцкого не укладывается в привычные рамки не потому, что он буян и хулиган, не потому, что он несдержан и резок, а по той простой причине, что он был искренен, когда многие другие лукавили, он был предельно откровенен, когда иные поэты не отличались правдолюбием. Он говорил о таких вещах, о которых мы сейчас говорим вслух. Он говорил об этом раньше других — для этого нужно было особое мужество. Какие уж тут приличные рамки?.. И еще одно: он был очень московский человек Он был настоящий москвич — по корню своему, по своему радушию, по своей безоглядности, по своей лиричности. И очень уж непривычно он был силен на фоне других — сильный в своей любви, в своей ненависти, в своем приятии и неприятии. Это была очень притягательная сила...
Ведь это факт, что его песни слушали на всех этажах нашего общества, решительно на всех! Его ругают, хвалят, захлебываются — на всех этажах — и слушают. Почему? Ведь чудес на свете не бывает. Слушают тех, кто тебя выражает. Я — безголосый, я — беспесенный, я — не поэт, но у меня есть чувства! И вдруг находится человек, который мои чувства как бы подглядел и выразил. Вероятно, Владимиру Высоцкому и удавалось выразить нечто, что существовало в душе народа. Он был как бы форточкой в другой мир, в какой-то свободный мир, откровенный, честный мир, прямой, простой и в то же время сложный. Этот голос звал в какие-то степи, на какие- то улицы, где люди говорят свободно, говорят то, что есть на сердце... Вот оно какой был человек Потому-то народ его и возлюбил, потому-то его народ и слушает, потому-то народу он так дорог».
— творческие наблюдения. Высказывание это опубликовал в 1988 году в своей статье о поэте высоцковед Алексей Казаков: «Истовая любовь Владимира Высоцкого к России, ко всему, что составляет это гордое понятие, подмечалось и преломлялось в оценках его старших товарищей-современников. М. А. Ульянов рассказывал: «Когда в 67-68 годах я работал над ролью Мити Карамазова в фильме Пырьева, конечно, прежде всего вчитывался очень в текст Федора Михайловича (и не только в «Братьях Карамазовых»), а кроме того, частенько слушал самые разные песни Высоцкого. Мне это давало какую-то пищу для ощущения безоглядной личности Мити Карамазова. Та же, так сказать, неуютность жития, та же чистота сердца и безумие поступков».
Из слов Ульянова вытекает неподдельное увлечение песенным творчеством Владимира Высоцкого, знание его и любовь к его песням. Они потом еще не раз выручат актера в работе. Вспомним, хотя бы, об эпизоде, произошедшем в период съемок Михаила Александровича у Г. Панфилова в фильме «Тема»...
«Теперь уже о Высоцком написано немало: статей, воспоминаний, эссе, исследований. Но это — всего лишь первый пласт его творчества, его яркой и до обидного короткой жизни. Тепло и проникновенно рассказали о нем Станислав Говорухин и Валерий Золотухин, Людмила Гурченко и другие. Не могут не написать о нем его друзья и соратники Булат Окуджава и Андрей Вознесенский, Валентин Гафт и Роберт Рождественский, Михаил Ульянов и Евгений Евтушенко. Думается, что мы прочтем их откровения, которые откроют пока неизвестные страницы судьбы нелегкой замечательного человека, который «спины не гнул, прямым ходил и, как умел, себе руками помогал»», — писал в конце 80-х журналист А. Столповский.
Журналист не ошибся. С мемуарами о знакомстве и общении с поэтом действительно написали почти все, перечисленные в его списке.
Не остался в стороне и Михаил Ульянов. Уже в 1986 году воспоминания о встречах с поэтом опубликованы актером в журнале «Клуб и художественная самодеятельность». В следующем году очередь дошла и до другого журнала — «Театр». Кинематографические воспоминания Ульянова о Высоцком вошли в сборник «Владимир Высоцкий в кино», вышедший в 1990 году.
«Песни Высоцкого... Чем объяснить их неслыханную феноменальную славу? Их все слушали, их все пели, но никто не мог их исполнить. Только он мог на таком смертельном пределе вложить всего себя в песню — несмотря на порой непритязательный текст, несмотря на подчас уличную мелодию, песни Высоцкого становились горьким, глубоким философским раздумьем о жизни.
Говорят, мол, если брать по гамбургскому счету, то в песне он был сильней, чем на сцене. Я так не думаю. Его Гамлет, Лопахин, Хлопуша, другие роли на театре и в кинематографе были не менее пронзительны, в них был тот же надрыв и тот же неистовый размах, что и в песнях этого замечательного художника. Но песня доходчивей, проникновенней, демократичней, песня всепроникающа, поэтому его, конечно, лучше знали по песням. А я вспоминаю его роли и песни, и вижу, что это был единый сплав. Хотя, быть может, в песнях он был выразительнее. И не потому, что они были более яростны и темпераментны, но потому, что в них он передал те мысли, чувства и слова, которых ему недоставало в иных ролях, которые его держали точнее».
«Я считаю три его работы выдающимися актерскими свершениями по проникновенности, творческой «самосжигаемости» и отдаче: Хлопуша, Гамлет, Жеглов. Чем, мне кажется, они выделяются из ряда других хороших , настоящих актерских работ? Тем, что в них проявился его «личностный звук». Это не были актерские, лицедейские работы — это был крик его души, его проблем, его боли. В наше искусство он вложил кирпич правды, истовости российской, как московский человек и русский актер».
И в заключение главы — такой эпизод. Забавный.
«Без свидетелей». Один из героев картины — Он, в блистательном исполнении Михаила Ульянова, по ходу действия насвистывает мелодию «Песни о друге» Владимира Высоцкого. И, надо сказать, очень даже похоже, узнаваемо получается!