Слушали в Рудном Алтае (А. Столповский)
Было это в Усть-Каменогорске, где я работал на областном радио. Уж не знаю, как филармонистам удалось заполучить Высоцкого, но он прилетел после шумных гастролей в Алма-Ате. Прилетел простуженный, с высокой температурой. Накануне у него спросили, не отменить ли выступления.
- Нет! - решительно сказал он. - Пусть все будет по плану. Даже - в студенческих аудиториях. Не могу я обмануть тех, кто хочет слышать меня.
В том году публика Рудного Алтая была несколько избалована общением со "звездами". Только что отшумели выступления Кобзона, Мироновой и Менакера, Дольского, Кукина, Атлантова, Шмыги. Хоккейные болельщики не остыли от эмоциональных всплесков на выступлениях московского "Спартака". И вдруг - Высоцкий...
В обед, перед первым концертом, мы с оператором Мишей Тепловым пришли в гостиницу к Высоцкому. В номере он был не один, а с каким-то мужчиной, уговаривавшим его выпить антибиотики и приложить горчичники.
- К черту! - сказал Высоцкий. - Да и занят я: видишь, ребята из радио пришли. А им, наверное, очень некогда. Передача ведь должна пойти вечером?
Высоцкий... Передо мной живой Высоцкий, каждую песню которого приходилось буквально добывать, чтобы записать на магнитофон. И я был безмерно рад, если дома у меня он "рассказывал" про Нинку с Ордынки, заблудшего Серегу или Канатчикову дачу, сменяемую "Письмами с сельхозвыставки". Главный редактор Ольга Никитична Переверзенцева, отправляя нас в гостиницу, предупредила:
- Укладывайтесь в десять минут - лимит жесткий.
Но уже с первых слов беседы я понял, что буду стоять насмерть, чтобы вырвать хотя бы пятнадцать. Разговор был сугубо "гитарный", без вопросов о его личной жизни. Он говорил о друзьях-бардах: Булате Окуджаве, Юрии Кукине, Александре Дольском, Новелле Матвеевой. Брал гитару и говорил:
- Да вот послушайте эти строки...
И пел всю песню до конца. Постепенно голос его креп, а потом гремел по всем этажам:
- Я - Як-истребитель,
Бензин - моя кровь...
Потом... Он пел про альпинистов и геологов, моряков, списанных на берег, про сыновей, которые мальчишками ушли в бой. Одну "беломорину" Высоцкий прижигал от другой и недокуренную бросал в пепельницу. Перед ним не было нас, магнитофона и микрофона, его голос не могли вместить стены тесного гостиничного номера. Он рвался за дверь, в форточку:
Парня в горы возьми, рискни,
Не бросай одного его...
- Ну вот, парни, и все, - сказал он, откладывая гитару и вытирая лицо гостиничным полотенцем. - Все, что я тут наговорил и напел, разбавите вопросами.
Потом хитровато посмотрел на нас и сказал:
- Впрочем, ничего у вас не получится...
- ???
- Пленка в маге шла... обратной стороной.
Я был готов испепелить взглядом Мишу Теплова. Но Высоцкий успокоил, взглянув на часы:
- Считайте, что у нас была репетиция - прогон. Ну а теперь - спектакль.
... И все же до сих пор считаю, что та, первая запись могла быть лучше: эмоциональнее и... доверительнее.
В последние годы интерес к Высоцкому необыкновенен и закономерен. На похоронах его Михаил Ульянов сказал:
Теперь уже о Высоцком написано немало: статей, воспоминаний, эссе, исследований. Но это - всего лишь первый пласт его творчества, его яркой и до обидного короткой жизни. Тепло и проникновенно рассказали о нем Станислав Говорухин и Валерий Золотухин, Людмила Гурченко и другие. Не могут не написать о нем его друзья и соратники Булат Окуджава и Андрей Вознесенский, Валентин Гафт и Роберт Рождественский, Михаил Ульянов и Евгений Евтушенко. Думается, что мы прочтем их откровения, которые откроют пока неизвестные страницы судьбы нелегкой замечательного человека, который "... спины не гнул, прямым ходил и, как умел, себе руками помогал".
И я вспоминаю еще одну незабываемую встречу с Владимиром Высоцким после его выступления на студии телевидения Усть-Каменогорска. Как-то получилось все само собой - образовалась тесная компания приверженцев творчества актера из Театра на Таганке.
- Давайте договоримся сразу, - предупредил Высоцкий. - Если кто обращается ко мне, то говорит "ты" и "Володя". Лады? Ну и ладненько. С остальным постепенно разберемся (его любимое выражение. - А. С).
Незаметно летели не минуты, а часы. Он рассказывал о том, как "работал в фильмах": "Вертикаль" и "Хозяин тайги", "Увольнение на берег" и "Родом из детства", "Служили два товарища" и "Война под крышами". Говорил, что предложили участвовать в съемках новых лент - "Бегство мистера Мак-Кинли" и "Приключения Робин Гуда". В тот вечер мы одними из первых услышали его песни из этих замечательных фильмов. Сизо было от сигаретного дыма, а его гитара казалась раскаленной.
Как его только не называют сейчас: король бардов, творец городского романса, песен-ретроспекций и так далее, и тому подобное. А он был сложнее и проще, жестче и человечнее. Помню, как он начал свое первое выступление в Усть-Каменогорске Восточно-Казахстанской области:
- Я не поэт и не певец, не гитарист и не выдающийся актер. Я приехал к вам не выступать, а говорить с вами. Говорить о том, что волнует всех нас и наболело. Соглашаться со мной или протестовать - дело ваше: публика всегда права. Но я хочу, чтобы мы дольше помнили друг друга.