Так начинался Высоцкий (Изольда Высоцкая)
Собирая по самым различным источникам материалы для сборника, неожиданно для себя обнаружил в пермской областной газете "Звезда" за 2 октября 1987 года любопытное интервью, которое взял корреспондент этой газеты А. Соколов у заслуженной артистки РСФСР, ведущей актрисы Нижнетагильского драматического театра Изольды Константиновны Высоцкой. Сразу привлекла внимание фамилия - Высоцкая. Семь вместе прожитых лет оставили многое в памяти. И воспоминания Изольды Высоцкой - это живой непосредственный рассказ о молодых годах Владимира Высоцкого, о том, как восходила его артистическая звезда, как начинался он сам и как становилось популярным его имя.
- Изольда Константиновна, давайте начнем нашу беседу с самого простого вопроса: как началось ваше знакомство с Высоцким?
- Мое знакомство с Володей (позвольте мне его так называть: для меня это более привычно) произошло самым естественным образом. В 1956 году я училась на третьем курсе театральной студии МХАТа. В качестве курсовой работы мы ставили "Гостиницу "Асторию" И. Штока. И руководитель нашего курса пригласил Володю Высоцкого на бессловесную роль - солдата с ружьем. Володя только-только появился в студии - до этого он полгода учился, по-моему, в строительном институте. Репетиций было много, на каждой присутствовал Володя. Был он приглашен, конечно, и на торжества после премьеры - на наши любимые посиделки, на которые собирались студенты и преподаватели. Одним словом, стал почти полноправным членом нашего курса.
"Гостиницей "Асторией", переросло в дружбу, а кончилось тем, что в один прекрасный день взяли мы в общежитской комнате, где я жила, чемоданчик и Володя повел меня к себе домой, на Первую Мещанскую. Как в песне поется: "Познакомься - это моя жена". Было это осенью 1957 года. Володе было тогда 19 лет, а мне на год больше. Но получилось как-то все очень естественно и просто, без этих вопросов: почему, да не рано ли, зачем?
Правда, на Первой Мещанской мы прожили недолго. На следующий год, закончив студию МХАТа, я уехала работать в Киевский драматический театр, а Володя остался в Москве: ему нужно было заканчивать студию. Правда, виделись мы в этом году довольно часто - самолетом от Москвы до Киева лету немного. Был еще телефон и почта. Так что, несмотря на разлуку, духовно мы в эти годы с Володей были очень близки.
- А потом он закончил студию МХАТа. И начались его первые шаги на профессиональной сцене.
- В студии МХАТа Володя был заметным студентом. То, что его уже на первом курсе пригласили играть в "Гостинице "Астория", пусть даже на роль без слов, говорит само за себя. Он был организатором и непременным участником многочисленных капустников, которые проводились в студии. На одном из них исполнял сразу две роли - Чаплина и Гитлера. Потом в этих ролях я видела его на сцене профессионального театра, и, вы знаете, мне показалось, что на студийной сцене они были более яркими, какими-то более острыми. Правда, может быть, это зависит от силы первого впечатления. Во всяком случае после окончания студии МХАТа Володя получил сразу несколько предложений от московских театров. Совершенно точно помню, что его брали в театр имени В. Маяковского. Но он ставил условие - я должна работать с ним вместе. К моему сожалению, театр имени В. Маяковского меня взять не мог: по своему амплуа я не подходила для него, а на вариант - он в Маяковском, а я в каком-то другом театре - он не соглашался. Потом нам предложили театр имени А. С. Пушкина. Но на просмотре я поссорилась с главным режиссером, и в труппу меня не приняли. Так вот и получилось, что у нас за семь лет супружеской жизни выпала одна зима, когда мы жили, как говорят, под одной крышей, в квартире на проспекте Мира. Я была свободной от работы и, наверное, поэтому тем больше переживала за первые шаги Володи на театральной сцене.
К сожалению, начало творческой биографии у него не сложилось. Главный режиссер предложил ему большую роль в спектакле "Свиные хвостики", но роль возрастную - герою, председателю колхоза, уже пятьдесят лет, а исполнителю только-только за двадцать. Уже это одно приводило Володю в недоумение и вызывало естественный страх перед ролью. А кроме того, главный режиссер сразу назначил на ту же роль другого актера, для которого она была ближе и по возрасту, и по характеру. В общем, Володя и не репетировал эту роль, хотя и выучил весь текст, в спектакле в ней так и не выступил. Выходил только в массовке. А если учесть, что и в следующем спектакле он был занят лишь в массовке, то можно себе представить, какая большая моральная травма это была для молодого актера, к тому же одаренного, и к чему она могла привести. И привела.
веселые рассказы. Это были отнюдь не пьяные застолья: на столе могла до утра простоять непочатая бутылка вина - мы пьянели от радости творческого, человеческого общения.
А вот в театре после всех этих неурядиц у Володи начались срывы. Увольняли его не раз. Но у него была заступница - великая женщина и великая актриса, единственная женщина, к которой я по молодости ревновала Володю. Это - Фаина Григорьевна Раневская. Они обожали друг друга. И как только его увольняли, Фаина Григорьевна брала его за руку и вела к главному режиссеру. Видимо, она чувствовала в этом, тогда еще, по сути дела, мальчишке, который в театре-то ничего не сделал, большой неординарный талант.
Володя и сам предпринимал шаги, чтобы расстаться с театром имени А. С. Пушкина. Когда я в 1961 году уехала работать в театр в Ростов-на-Дону, туда же решил перейти и Володя. Прислал туда документы и был даже назначен на роль в спектакле "Красные дьяволята", правда, не помню, на какую. Но в это же время он получил приглашение сниматься в кинофильме "713-й просит посадку" (это была уже вторая его работа в кино), а затем перешел в Театр на Таганке. Здесь он нашел и режиссера, который в него поверил, и коллектив единомышленников. Здесь, в этом театре, он состоялся и как исполнитель своих песен, и как поэт.
- В жизнь моего поколения В. Высоцкий поначалу вошел как автор и исполнитель песен, которые сейчас принято называть нейтральным термином - городской романс. Они распространялись в магнитофонных, подчас очень непрофессионально сделанных, записях вопреки всяким запретам и критике. И, скажем, меня всегда поражал в этих песнях какой-то приземленный реализм. Откуда это у него?
- Володя всегда был прекрасным рассказчиком. В студии, в компаниях он мог часами рассказывать о своих соседях по двору на Первой Мещанской. (Там он жил вместе с матерью.) Помню, как мы смеялись над каким-то знаменитым "Коней" (его мать не выговаривала букву "л" и на весь двор, высунувшись из окна, кричала: "Эй, Коня, сходи в магазин, Коня!"), знаменитом московском голубятнике и очень несуразном парне. Был рассказ о какой-то Шалаве. В общем, что ни жилец - то смешная, грустная или веселая история. Потом, со временем эти рассказы, которые его то и дело просили повторять, превратились в забавные житейские миниатюры, с сюжетом, с героями, завязкой, кульминацией и развязкой - одним словом, все по законам драматургии.
"Сегодня Нинка соглашается, сегодня жизнь моя решается" - это новелла о Шалаве. А что касается вольного - не хочется говорить, несколько приблатненного стиля - так это, видимо, от того репертуара, который был тогда самым модным в студии. Наша сокурсница снималась в фильме "Хождение по мукам", а там, кажется, для второй серии искали народно-экзотические песни. Чего только тогда мы не наслушались и не пели. Наш курс во всяком случае пел. А значит, и Володя.
него какой-то свой - то нежный, то темпераментный, но всегда очень человечный. В студийные годы он просто лихо читал стихи Маяковского. Не так, как принято было тогда его читать, а по-своему. Маяковский у него получался очень простым и очень многообразным. Он наизусть читал и "Баню", и "Клопа". Много позднее, когда мы встретились, у него в кабинете висел портрет Пушкина. Это была его взрослая любовь.
- Сейчас как-то трудно представить Высоцкого без гитары. Она - непременная его спутница.
- Больше того. Сейчас некоторые его знакомые даже утверждают, что когда-то учили его играть на гитаре. Я-то хорошо помню, как она вошла в наш быт. Первую в его жизни гитару мы покупали в магазине, что на углу Неглинной. Нина Максимовна, его мать, вспоминает, что она подарила сыну гитару. Может быть, она дала деньги на ее покупку, скорее всего так и было: откуда у двух студентов могли появиться 65 рублей (конечно, в старом исчислении). Но вот его учеба играть на ней - это был какой-то кошмар. Часами он играл на гитаре и пел одну и ту же цыганскую песню; там были - до сих пор с внутренней дрожью вспоминаю - слова: "ны-ны-ны, есть ведро - в нем нет воды, значит, нам не миновать беды". То ли это была его любимая песня, то ли кто-то показал ему, как надо ее исполнять на гитаре. Только когда по ночам звучали эти бесконечные "ны-ны-ны", на самом деле казалось, что не избежать беды...
Не надо только думать, что с покупки гитары началось его знакомство с музыкой. Он учился играть на фортепиано в детстве, брал, правда, частные уроки, и играл на этом инструменте вполне прилично. И вообще с детских лет он был музыкален, у него была отличная ритмика, абсолютный музыкальный слух.