Поиск по творчеству и критике
Cлово "LOB"
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: В начале стихотворения Пастернака «Во всем мне хочется дойти / До самой сути…» [28] выражено стремление, сходное со смыслом первого стиха в тексте Высоцкого; их общим семантическим инвариантом может служить словосочетание «дойти до дна», в переносном значении имеющее в виду последнюю точку познания чего-либо. Психологический ментальный стереотип инстинктивно располагает эту точку под поверхностью («воды»), в пространственном отношении внизу , что ясно проявилось уже в топике, которой пользовалась герметическая гностика: Наполнив им [Умом [29]. – С. Ш.] большой кратер, он [Бог. – С. Ш.] послал его вниз , препоручив глашатаю, коему приказал провозглашать сердцам человеческим следующее: „ Погрузи себя , могучее, в этот кратер ради познания того, для чего ты есть, и поверив , что взойдешь ты к пославшему этот кратер“. И все те, что сошлись на зов и погрузились в чашу с умом, причастились знания и сделались совершенными людьми, <…> кто воспринял дар бога, по сравнению с иными уже не смертны, а бессмертны; ибо, объяв в себе благодаря собственному уму все то, что есть на земле, то что в небе, и то, что свыше неба, <…> и возвысив самих себя, они узрели благо <…> и стремятся к одному лишь единому и благу [30]. В интересующем нас контексте отметим в этом пассаже иррационально-сакральное тождество верха и низа , в равной мере трансцендентных миру обываемой середины , чем сердцам человеческим, способным верить , и задан догмат: погружение есть восхождение , дарующее абсолютное знание и тем самым бессмертие при жизни, то есть преображающее природу познавшего. Обратим внимание также на естественность присутствия этого концепта – достижения «дна» как высшей цели человеческой самореализации – в обширном ряду эмблем и метафор в стихотворении «Прерванный полет» (1973; 2, 245-247), не связанном с...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: путешественники надеются увидеть в полярных льдах. Но и эти детали, подчиняясь внутренней логике стихотворения, переплавляются в сложные и многозначные символы, требующие истолкования. Осмыслению поэтической глубины этого текста препятствует стереотип восприятия, поддержанный не только назначением песни, но и нарочитым интертекстуальным соотнесением ее с одноименным рассказом Джека Лондона: в сознании сразу всплывает привычный читателю «Северных рассказов» или столь же привычный для советской идеокультуры пафос «героического покорения Севера». За этой ширмой реципиенту не сразу открывается, что в тексте Высоцкого побудительные мотивы движения «на север» романтически затемнены и ни одно слово не намекает на привычно подразумеваемую цель – ни на приземленную цель героев американского писателя [67], ни на возвышенную и благородную – советских покорителей высоких широт. С. В. Свиридов резонно видит в этом стихотворении одно из воплощений «основной пространственной модели» в художественном мире Высоцкого: движение из внутреннего во внешнее пространство [68]. А в ценностных категориях стихотворения: «мы» уходим от «вранья» и «воронья» – к «сиянью» и «снегу без грязи». Перед нами романтическое по видимости двоемирие, в котором Север выступает в функции экзотического воплощения идеальной «страны без границ» в противовес материковой обыденности, выход из которой и составляет тему стихотворения. Однако само по себе двоемирие романтического типа исторически питается разными истоками и находит самые разнообразные воплощения. Сопост а вим образ Севера у Высоцкого с аналогичным топосом, представленным в русской романтической поэзии двумя вариациями. В первую очередь это образ, впитавший...