Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "E"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  

Список лучших слов

 Кол-во Слово
1EACH
2EARL
2EARLY
12EARTH
1EASTWOOD
1EASY
1EAT
1EBEN
5ECHO
1ECONOMY
1EDGAR
2EDITION
1EDITOR
4EDS
1EDUARD
2EDUCATION
2EDUCATIONAL
1EDWARD
1EFFECT
22EGO
32EIN
7EINE
1ELECTRONICS
3ELEMENT
3ELENA
3ELLE
1ELSA
1ELVIS
1ELYSEES
1EMA
1EMBASSY
1EMBRACING
3EMERSON
1EMPTY
2ENCORE
1ENCOUNTER
1ENCYCLOPEDIA
6END
2ENG
1ENGLISH
2ENOUGH
2ENTER
1ENTERTAINMENT
1ENVIRON
1EON
2EPIC
2ERA
5ERGO
1ERIK
1ERMANNO
2EROS
1ERST
1ESPECIALLY
1ESPRESSO
1ESSAI
8EST
1ESTE
1ESTOY
2ETAIT
8ETC
4ETE
1ETERNITY
1ETHIC
3EUGENIA
3EUGENIO
1EULALIE
1EUROPA
1EUROPE
2EUROPEAN
2EVE
5EVEN
3EVENT
1EVER
4EVERY
2EVERYTHING
1EVOLUTION
2EXCELLENCE
1EXCESS
1EXCLUSIVE
1EXCUSE
1EXIST
1EXPERIMENT
1EXPLANATORY
1EXPLORER
2EXPRESS
1EXPRESSED
1EXPRESSION

Несколько случайно найденных страниц

по слову EGO

1. Шилина О. Ю.: "Мне же с верою очень везло…"
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: Владимир Высоцкий: поиски истины …верую, Господи! Помоги моему неверию. Мрк; 9, 24 По мнению некоторых исследователей, В. Высоцкий «был носителем мощного мужского героического начала, которое до него практически не встречается в русской культуре в таком рафинированном виде». [1] Но, как известно, одним из основных параметров мужской ментальности является культ Силы. У Высоцкого этот вопрос вырастает в важнейшую этическую проблему, которую он на разных этапах своего творчества решает по-разному. Наиболее показательной в этом отношении является история его стихотворения «Я не люблю», в одной из ранних редакций которого встречаем такие строки: Я не люблю, когда стреляют в спину, Но, если надо, выстрелю в упор. И далее: Я не люблю насилья и бессилья, а) И потому - распятого Христа. б) И мне не жаль распятого Христа. (См.: Высоцкий В. Собр. соч. В 4 т. Т. 4. М., 1997. С. 453) А в более поздней эти строки несут в себе прямо противоположный смысл: Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор. И, соответственно: Я не люблю насилья и бессилья, Вот только жаль распятого Христа . (Там же. С. 143) В чем же здесь дело? Вероятно, это следствие отказа от эстетических и идеологических штампов, порожденных «тоталитарным атеизмом» («Добро должно быть с кулаками»). Однако это вовсе не означает отрицания поэтом Силы вообще, это лишь отказ от жестокости и насилия. В поэзии Высоцкого, напротив, утверждается культ Силы, но силы мудрой, подчиненной нравственному закону Добра и Любви. [2] Ведь не случайно здесь появляется образ Христа, распятие которого явилось следствием проявления...
2. Свиридов С.В.: Структура художественного пространства в поэзии В. Высоцкого. Глава 2. Пространственные отношения в системе художественного мира Высоцкого
Входимость: 3. Размер: 151кб.
Часть текста: единой системы текста (художественного мира) может принести лишь мизерный научный результат, так как при изолирующем подходе невозможно поставить вопрос о семантике прострнственной модели, которая обнаруживается только в живой, действующей системе текста. Поэтому в данной главе будет рассмотрена сначала топология художественного пространства Высоцкого (§ 1), затем ее связь с сюжетным началом (§ 2), специфика каждой из областей, составляющих пространственную модель Высоцкого (§ 3), и наконец, семантика, которую приобретает модель в поэтическом функционировании (§ 4). § 1. Состав основной пространственной модели 2.1.1. Основными категориями пространственной модели Высоцкого являются две пространственных зоны — внутреннее и внешнее, — противопоставленные как ближнее / дальнее , свое / чужое , здесь / там , и граница между ними. В этом смысле пространство художественного мира Высоцкого соответствует общекультурным закономерностям. Конечно, структура пространства Высоцкого богаче и разнообразнее этой простейшей схемы, она включает большее число компонентов, обладает вариативностью и гибкостью. Но названное деление является, по терминологии Лотмана, основополагающим [1]; и необходимо остановиться на нем, прежде чем перейти к детализации пространственной модели Высоцкого. Пространственная модель принадлежит к мета-элементам художественного мира и относится к пространственным «схемам» конкретных текстов как инвариант к варианту. Поэтому каждому...
3. Страшнов Л.: Феномен Высоцкого в социокультурных контекстах 50–60-х годов
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: властно усредняется: не только элитарное, но и стихийно возникающее в массах творчество отсекаются от каких бы то ни было официальных источников распространения и — еще — нейтрализуются в большом стиле соцреализма. Номинально последний чтит и традиции классики, и фольклорные первоистоки, однако в действительности и те и другие, разумеется, нивелировались здесь. Особенно демонстративно и последовательно в операх и романах, фильмах и песнях позднего сталинизма — как раз того времени, когда Владимир Высоцкий пребывал в самом восприимчивом возрасте. Но притягательно в отрочестве отнюдь не то, чем усиленно пичкают: «Им запретили, а то, что нельзя, — // Это всегда интересно» /2; 336/ [1], — как будет сказано позднее. Искусство же потаенное (будь оно изысканно-индивидуальным, подобно стихам Гумилева и Ахматовой, или анонимно-грубоватым, как анекдоты и тюремные аккорды, преследовавшиеся с равной лютостью) лишь расширяло — при усердном содействии режима — зону своего распространения. В тесной «системе коридорной» — в условиях коммунально-лагерного быта, где по соседству обитали и блатные, и бывшие, два скрытых культурных потока не могли избежать прямого взаимодействия. Об этом выразительно рассказал в «романе воспитания» послевоенного юноши Е. Федоров («Одиссея»), однако легко предположить, что нечто подобное происходило и с послевоенным подростком Высоцким. Для такой гипотезы хватает не только свидетельств непосредственных (из стихов и прозы, из выступлений автора перед публикой и мемуаров, где его цитируют), но и примет косвенных, стилевых. Надо заметить, что искусства собственно массового в СССР не существовало да и не могло существовать, как невозможно было здесь разделение прессы на ...
4. Доманский Ю. В.: Галич, Высоцкий, Окуджава в посвящениях Андрея Макаревича
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: живым («Посвящение Стиви Уандеру», «И. Саульскому», «Посвящение А. Розенбауму», «Посвящение А. Градскому», «И. Иртеньеву», «Владимиру Вольфовичу»), даже различным явлениям и обобщённым персонажам («Посвящение одному хорошему знакомому», «Моим друзьям», «Посвящение артистам», «Посвящение театру», «Посвящение корове», «Посвящение архитектурному институту», «Посвящение советским рок-группам», «Посвящение ВИДу»). Среди песен-посвящений есть и песни, посвящённые трём ведущим российским бардам: «Памяти А. Галича», «Посвящение В. Высоцкому», «Посвящение В. Высоцкому 2», «Б. Окуджаве» [1]. Традиция посвящать стихи памяти умерших поэтов ведёт начало ещё от античности, важное место она занимает и в русской литературе. Г. А. Левинтон доказал, что «в русской поэзии есть особый цикл “Смерть поэта”, цикл надындивидуальный, который существует не у одного поэта, а в русской поэзии как едином целом» [2]. В стихах этого «цикла» исследователь выделил две особенности: двухчастность (когда вторая часть являет собой прямое обращение к потомкам умершего поэта) и «специфика подтекстов»: «Вообще обилие цитат (“подтекстов”, “интертекстов”) в этих стихах обусловлено тем, что смерть поэта всегда не первая, всякий поэт имеет предшественников, и Смерть Поэта всегда уже была <...>. И уже были стихи на смерть поэта, и потому стихи этого цикла — кажется, без заметных исключений — всегда включают реминисценции не только из того поэта, которому они посвящены, но и из других стихов на смерть поэта» [3]....
5. Шилина О. Ю.: "Но знаю я, что лживо, а что свято…"
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: просвещение, культура – получает свою непреходящую ценность лишь тогда, когда будет освящена и осмыслена в Богочеловеке. Архимандрит Иустин (Попович) Русская культура, как, впрочем, и любая славянская культура, необъяснима, непостижима и немыслима вне христианства, и величайшим заблуждением нашего времени было стремление изучать, исследовать русскую культуру вообще (и литературу – в частности) вне ее многовековой духовной традиции. Евг. Евтушенко когда-то сказал: «Поэт в России - больше чем поэт». Традиционно с этим изречением в нашем сознании связывался некий стереотип социально-политического, гражданского служения поэта. И, наверное, отчасти это справедливо: поэт в России действительно и «властитель дум», и «глас народа», но ведь он еще и хранитель национальной духовной традиции, и выразитель национального идеала, и зеркало духа народного. Каждый художник, отображая в своем творчестве быт и нравы современного ему общества, отражает (подчас независимо от собственной воли) еще и его духовное состояние, точнее – его соотнесенность с общенациональным духовным идеалом. А для русского человека на протяжении веков таким идеалом было христианство – жизнь и учение Иисуса Христа, Спасителя мира. И, очевидно, от того, насколько удаленным от него воспринималось это состояние, и зависела тональность как творчества того или иного писателя, так и литературы в целом. И, может быть, именно оттого, что русские писатели всегда очень чутко реагировали на любые колебания уровня духовности, русская литература оставляет мало места для оптимизма. Однако творчество большинства русских писателей независимо от формы оставалось христианским по содержанию, ибо несло в себе мощный заряд любви к человеку, веры в него: «Ангел в душе человечьей живет, суемудрием запечатлен, но любовь сокрушит печать…» (Н. Лесков). Но если гуманизм русской литературы – один из неоспоримых тезисов отечественного и...